Холодная полночь деревней идет,
Покрытая черною мглою,
В чепце и фуфайке идет и трясет
Своею седой головою.
Идет и колотит морозной клюкой
В избу к мужику мимоходом,
То волком завоет, то взглянет порой
В окошко ужасным уродом,
Задует лампадку, ворвавшися в щель,
И робко Петровна-старуха
Молитву творит, покидая постель,
И стонет, и кашляет глухо…
По городу тетушка полночь идет,
Покрытая черною мглою,
В чепце и фуфайке идет и трясет
Своею седой головою.
Фонарики тускло дрожащей толпой
Чуть светятся в темень глухую,
А полночь ворчит, угрожая клюкой:
«Я вас, пострелята! задую!..»
И молят фонарики, кланяясь ей,
И робко дрожа, и моргая:
«Оставь нас! не трогай клюкою своей,
О тетушка полночь родная!»
— «Я вас, пострелята! задую сейчас!
Негодники вы… либералы!..»
— «Ах, тетя родная, не трогай ты нас!
Смотри — как мы бледны и малы!..
Смотри, как мы мелки, ничтожны, точь-в-точь
Писателей русских идеи…
Хоть мы просветители, все же не прочь
Порой поступить и в лакеи…
Невинен и темен наш светик дрянной,
Мы в копоти гаснем и сами…
И только в полемике между собой
Друга друга дубасим лучами…
На каждом шагу, несмотря на наш свет,
Споткнуться большая опасность
Тому, кто поверит, что тьмы больше нет,
Что всюду разумная гласность…»
Фонариков глазки за речью такой
Заискрились подленьким светом,
А тетушка полночь махнула клюкой
И в путь поплелася при этом.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)