«Как гибок я! как гнусь я превосходно! —
Сказал младой тростник, с тщеславьем на челе. —
Когда ни захочу, свободно
Склоняюся к земле.
Кто в гибкости со мной осмелится сравниться?
Кто обогнать меня решится?»
— «Я!» — вдруг раздался крик,
И видит наш тростник —
Чудовище глазам его явилось.
«Кто ты? — тростник спросил, тряхнувши головой.
Какое существо решилось
Померяться со мной
И в гибкости со мною потягаться?»
— «Я, — говорит чудовище, — спина,
Которая затем лишь создана,
Чтоб кланяться и до полу сгибаться;
Затем что знаю я,
Что, чем моя порода
Способнее к сгибанью, тем у ней
Почету более, дохода,
И силы, и связей…
Конечно, и меж нами
Такие спины есть,
Которые стоять какими-то шестами
Считают за большую честь;
Но эти спины —
Какие-то дубины,
И им за то на свете нет житья.
Перед такими же, как я,
Ты, о тростник, ничто; в способности согнуться
И думать нечего со мною потянуться.
Притом сгибание твое
Тебе копейки не приносит,
Ну, а мое
Обогащает и возносит!»
Тут понял истину тростник
И головой в смущении поник…
Мораль сей басни такова:
Нам гибкая спина нужней, чем голова.
(2 votes, average: 2,50 out of 5)