Твержу себе: не помни ни о чем!
И с каждым новоявленным лучом
Жизнь начинаю с чистого листа,
Но он настолько тонок и прозрачен,
Что мне видны и дальние места,
Над коими твой профиль обозначен, —
И плачет память за моим плечом.
Забыла я, что память — серафим,
Что мной ты больше Господа любим,
Что в этом главная моя вина,
И я такою памятью казнима,
В которой и одесская волна
Вдруг превращается в лохмотья дыма
И вьется над надгробием твоим.
Седой золой становится арык
Под деревом, где ели мы шашлык
В ступенчатом предместье Душанбе,
И вся зола, похожая на хлопок,
Стекается на кладбище к тебе,
Где ты, мой свет, самолюбив и робок,
Лежишь к корням осиновым впритык.
Так начинается мой чистый лист.
О нет, не дым, а дождь осенний мглист,
Да и не хлопок бел, а снежный наст,
А профиль твой — лишь солнца подмалевок.
Но нет, пощады память мне не даст, —
И по избе, под шорохи полевок,
Брожу, как обезумевший турист.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)