В Олекминске служил один майор,
Водились и скопцы, как Божий сор,
И досаждали бдению майора,
Весь город в этом убедился скоро.
Ведь наш майор в милиции служил
И очень своей честью дорожил.
Он рассуждал: «Скопцы — враги народа,
Вредители державного приплода.
На преступленье скопчество стоит.
А коли так, тут нужен меч и щит».
Он подал в суд. Уперлись лицемеры:
«У нас свобода совести и веры».
Хотя «свобода совести есть бред»,
Как Папа Римский грохнул на весь свет.
Майор про Папу не слыхал, наверно.
Он чувствовал себя довольно скверно,
Поскольку палку взял о двух концах
И ничего не знает о скопцах.
Он прочитал все скопческие книги,
В его уме то шорохи, то сдвиги.
Он думал дни и ночи напролет,
В его уме созрел коварный ход:
«С ребятами стального оцепленья
Застать врасплох на месте преступленья,
С поличным взять, поймать их на живца!
Я буду за живца и за ловца».
А за окошком время подоспело.
Он все продумал. А теперь за дело.
Явился в дом, по-скопчески кораб:
Попал в ухаб, не выехать никак.*
А в том ухабе целая община,
Свеча и вздохи. Что за чертовщина!
Старейшина общины поднял взор:
— Что вам угодно, гражданин майор?
И разглядел майор не без опаски
Живые проницательные глазки.
— Да вы садитесь, — взор вошел во взор.
«Ты тоже сядешь», — пробурчал майор,
Но про себя. И сел весьма свободно:
— Мне то угодно, что и вам угодно. —
При этом слове поднялись скопцы
И разбрелись во все свои концы.
— Хочу, — сказал майор с глубоким вздохом, —
Я на земле соединиться с Богом.
Я долго жил во прахе и во зле.
Я алчу плыть на вашем корабле. —
На скопческом лице темно и зыбко
Мелькнула очень дальняя улыбка.
— А знаете, чем это вам грозит? —
Так и сказал «грозит», иезуит!
— Все знаю, верю и готов хоть завтра
Придать земле свои земные ядра.
— На этом месте завтра ровно в шесть. —
Майор поднялся и ответил: — Есть!
А завтра очень скоро подоспело.
Он все продумал. А теперь за дело!
Он видел сон и свой грядущий день
В полковничьей папахе набекрень.
Созвал ребят по званию и чести
И объяснил, как действовать на месте.
— Дом оцепить. Когда я буду там,
В живой момент я этот знак подам! —
Он заложил в усатый рот два пальца
И свистнул так, что мир поколебался.
Он обошел свою стальную рать,
Усы поправил и спросил: — Слыхать?
— Как не слыхать! — уважили ребята
И залегли, где нужно, для захвата.
Вошел он в дом, по-скопчески кораб:
Попал в ухаб, не выехать никак.
Все осмотрел вокруг, как стража бденья,
Помост и стул без всякого сиденья,
Под стулом таз с дымящейся водой,
Заправленной пахучею травой.
А перед ним давно стоят две рожи:
Старшой скопец и рядом помоложе.
И, глядя со значеньем на него,
Пока глядят, и больше ничего.
На старческом лице темно и зыбко
Опять мелькнула странная улыбка:
— Садись, убогой. Да спусти штаны. —
С него сошли штаны, как две волны.
Он пробурчал в уме: «Ну ладно, падла».
Сел и спустил свои земные ядра.
Глядит и улыбается скопец.
Чему он улыбается, подлец?
В уме майора шорохи и сдвиги.
Сперва скопец читал по старой книге,
Потом точил свой длинный острый нож,
Да так точил, что пробирала дрожь;
Поглядывал при этом на майора,
Тот не сводил с него стального взора.
Все точит нож, чтоб черт его прибрал!
Второй скопец куда-то запропал…
Парок под ним томил его хозяйство.
Сейчас, сейчас! Мужайся, брат, мужайся!
Он прозевал. По-за спиной возник
Другой скопец и ножницами — чик!
И в таз с водой упало все хозяйство.
Вот так-то, брат! Мужайся не мужайся.
Майор вскочил!.. Напрасно он хватал
Рукой меж ног. Напрасно он свистал.
Все было поздно… С облегченным вздохом
Брат на земле соединился с Богом…
Он подал в суд, но не учел того,
Что сам легчен. Суд осмеял его.
Прощай, жена, и партия, и служба!
Прощай, надежда, и любовь, и дружба!
Бежал майор куда глаза глядят…
Открылась дверь в Арабский Эмират…
С него сошли славянские глаголы,
С него сошли леса, луга и долы,
И много он подметок поистер,
И, наконец, он больше не майор.
Он предан Богу, но в другой системе,
И верно служит евнухом в гареме…
В Олекминске на кладбище скопцов
Он позабыт под завыванье псов.
Но он живет ни шатко и ни валко,
И в прошлом ничего ему не жалко.
Хотя улыбка старого скопца
Его сопровождает до конца.
(2 votes, average: 3,50 out of 5)