Там тишина ветвистая растет,
произрастают запахи и тени.
Там, в том году, наступит Новый год
и унесет последние сомненья.
Я в прошлое, как в зеркало, смотрюсь,
отшатываюсь с дрожью леденелой.
Не нравится тебе? Ну так и пусть —
не нравится! Великое ли дело!
Мы пленники у давних дивных дней.
Наследники и мытари. Конечно,
писать и справедливей, и верней —
что юность не всегда была кромешной!
Я тоже ревновал и умирал,
проваливаясь в бездну подозрений,
обрушивался, таял и сгорал
и поднимался после всех падений.
Гляди, Светлана, в том году большом
порхает снег и хлопают хлопушки —
и мы стоим на празднике чужом.
Но это не моя строка. Здесь Пушкин
оставил след… А все же тишина
ветвистая, и снег, и пахнет елью.
И светит полновесная луна
над рано расстилаемой постелью.
Так долго, так томительно молчать
не следует. Гляди, гляди, Светлана,
снежок летит, луна кладет печать
на улицы, деревья и поляны.
Любовь ведь не носильное добро,
а ноша потяжелее, покруче.
Она, целуя, бьет нас под ребро,
звездой горит обиженной из тучи.
Вдруг упадет? Исчезнет без следа —
и где искать? Извечная загадка.
…И все ж с тобой, падучая звезда,
нам весело, и ветрено, и сладко!
(2 votes, average: 4,50 out of 5)