Шумит Родос, не спит Александрия, И в черноте распущенных зрачков Встает звезда, и легкий запах море Горстями кинуло. И снова рыжий день. Поэт, ты
Стихотворения поэта Вагинов Константин Константинович
У милых ног венецианских статуй Проплакать ночь, проплакать до утра И выйти на Неву в туман, туман косматый, Где ветер ржет, и бьет, и
Спит брачный пир в просторном мертвом граде, И узкое лицо целует Филострат. За ней весна свои цветы колышет, За ним заря, растущая заря. И
Покрыл, прикрыл и вновь покрыл собою Небесный океан наш томный, синий сад, Но так же нежны у тебя ладони, Но так же шелестят земные
Прорезал грудь венецианской ночи кусок, Текут в перстах огни свечей, Широким знойным зеленым овсом Звенит, дрожит меры ручей. Распластанный, сплю и вижу сон: Дрожат
Мрак побелел, бледнели лица Полуоставшихся гостей, Казалось, город просыпался Еще ненужней и бойчей. Пред Вознесенской Клеопатрой Он опьянение прервал, Его товарищ на диване Опустошенный
1 Старые слова поют: Мы все сюсюкаем и пляшем И крылышками машем, машем, И каждый фиговый дурак За нами вслед пуститься рад. Молодые слова
Прекрасен, как ворон, стою в вышине, Выпуклы архаически очи. Вот ветку прибило, вот труп принесло. И снова тина и камни. И, важно ступая, спускаюсь
Всю ночь дома дышали светом, Весь город пел в сиянье огневом, Снег падал с крыш, теплом домов согретый, Невзрачный человек нырнул в широкий дом
Он с юностью своей, как должно, распрощался И двойника, как смерти, испугался. Он в круг вступил и, мглою окружен, Услышал пред собой девятиструнный стон.
Звук О по улицам несется, В домах затушены огни, Но человека мозг не погасает И гоголем стоит. И удивляются ресницы: «Почто воскреснул ты, Иль
Ты помнишь круглый дом и шорох экипажей? Усни мой дом, усни… Не задрожит рояль и путь иной указан И белый голубь плавает над ним.
Русалка пела, дичь ждала, Сидели гости у костра, На нежной палевой волне Черт ехал, точно на коне. Мне милый друг сказал тогда: — Сидеть
Вблизи от войн, в своих сквозных хоромах Среди домов, обвисших на полях, Развертывая губы, простонала Возлюбленная другу своему: «Мне жутко, нет ветров веселых, «Нет
Один бреду среди рогов Урала, Гул городов умолк в груди моей, Чернеют косы на плечах усталых, — Не отрекусь от гибели своей. Давно ли
Ты догорело солнце золотое И я стою свечою восковой От пирамид к декабрьскому покою Летит закат гробницей ледяной Ко мне старик теперь заходит непрестанно
Он с каждым годом уменьшался И высыхал И горестно следил, как образ За словом оживал. С пером сидел он на постели Под полкою сырой,
Любовь — это вечная юность. Спит замок Литовский во мгле. Канал проплывает и вьется, Над замком притушенный свет. И кажется солнцем встающим Психея на
Стали улицы узкими после грохота солнца После ветра степей, после дыма станиц… Только грек мне кивнул площадная брань в переулке, Безволосая Лида бежит подбирая
Я полюбил широкие каменья, Тревогу трав на пастбищах крутых, — То снится мне. Наверно день осенний, И дождь прольет на улицах благих. Давно я