Видно, нечего нам больше скрывать, Все нам вспомнится на страшном суде. Эта ночь легла, как тот перевал, За которым — исполненье надежд. Видно, прожитое
Стихотворения поэта Визбор Юрий Иосифович
По ущелью тропка вьется, Бушует горная река, И, как в песенке поется, Твоя дорога далека. А впереди снега и льды Лежат на перевалах, А
Давай с тобою встретимся, Когда звезда засветится И сквозь листву заблещут фонари. В порядке обсуждения Есть предложение: Пройти по нашей улице, поговорить. Я пригласил
Раскинулась стройка широко, Заказчики воют вдали, Срок сдачи уже недалеко И страшен, как кончик земли. «Я, кажется, вовремя сбечь не сумел, — Патрицию молвил
Снова разлука к нам на порог. Если взгрустнешь порой, В небе потом найди огонек — Наш заветный пароль. Помни всегда в далеких краях: Наша
Вот что я видел: курит командир. Он командир большой подводной лодки, Он спичку зажигает у груди И прикрывает свет ее пилоткой. Подлодка, скинув море
Ах, как мы шли по Кандалакше! Была дорога далека. Как проносили судьбы наши В зеленых вещевых мешках! В какие верили мы веры! — Таких
Бивуак наш, словно Сочи: Лапник греет, но не очень. Залегли мы все в палатках, Спится нам не очень сладко. Снег глубокий — по колено.
Диалог о соотношении возвышенного и земного — Смотри-ка, моя дорогая, к нам радуга в гости! Какие законы Ньютона — лучей преломленье! — Ах, глупенький,
Этот город мне не просто город, И река — не просто как река… Тормозит устало поезд скорый, Что привез меня издалека. Множество морей меня
Одинокий гитарист В придорожном ресторане. Черной свечкой кипарис Между звездами в окне. Он играет и поет, Сидя будто в черной раме, Море Черное за
А помнишь, друг, команду с нашего двора, Послевоенный — над веревкой — волейбол, Пока для секции нам сетку не украл Четвертый номер — Коля
На нашей Пулковской открылася квартира, Там собирались альпинистские кумиры, Туда съезжались и с Кавказа, и с Памира, И всех Аркаша Мартыновский принимал. Два полувимочки
Нет на земле человека такого, Радио кто б не слыхал. Но вам никто не расскажет толково О том, как собрать материал. Рассказать вам про
Нет мудрее и прекрасней средства от тревог, Чем ночная песня шин. Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог Штопаем ранения души. Словно чья-то сигарета — стоп-сигнал
На поле Лодейном Не видно лодей, Лодейное поле — Могилы людей. Над полем Лодейным Бушует зима И светит звезда Под названием Марс. На Марсе
На склоны снежные все собираются, Подъемник тронется, Шарап останется. Стена Донгузская, хребты высокие, А лыжи узкие, зады широкие. Ты у подъемника стоишь в эластике,
Глухим путем геологи шагают, Немым камням давая имена, А я сто лет в душе твоей плутаю И не могу никак тебя узнать. Вот я
И вновь передо мной красавица Одесса, Волнующий момент свидания пришел. По случаю сему позвольте приодеться, Позвольте подойти к вам с трепетной душой. Прошу у
Ветер в соснах высоких качается, Мелкий дождик стучит по спине. Где-то в Арктике шторм начинается, Мокнут спины холодных камней. Часовой у обрыва прибрежного Закрывает