Вот и дождь идет. За окном туманно,
как всегда, дает комбинат сверх плана.
И кряхтит-пыхтит, в мокрой тьме по пояс,
пассажирский твой да не скорый поезд.
Жизнь — моих друзей и моих подружек
вдруг сдала в музей заводных игрушек.
В полный рост стоят молодцы-мужчины,
поднимая хвост по толчку пружины.
И лежат, грустя высоко и строго,
девы ночи, что вдруг узрели Бога.
Ай, судьба-судьба! Все в полоску-клетку
норовишь воткнуть — и довольно метко.
Был строптив? Теперь получай, дурила,
и меняй свое шило здесь на мыло.
Жизнь полна прикрас. Но представить жутко
мне себя при вас. Впрочем, это шутка.
Я давно один — раб любви и пьянства —
гражданин страны, только без гражданства.
Вот и дождь идет, поздний дождь июльский.
За стеной ревет самовар не тульский.
Я гляжу в туман. За туманом глухо.
На столе стакан. Над стаканом муха.
Жизнь моих друзей развела по стаям —
тот убег к волкам, этот к горностаям.
Третий стал лисой, а четвертый червем.
Ах, как дождь шумит, смуглый дождь-кочевник!
Вот и дождь идет, вот и дождь хороший…
Надевай, жена, надевай галоши!
Может быть, в ночи, у затертой елки
нас зацепит друг мертвой хваткой волка!
Может быть, в лесах, всласть напившись крови,-
подползет лиса поискать любови!
Может быть, а чем
с нами черт не шутит, —
мы уснем. И все. Ничего не будет.
(2 votes, average: 4,00 out of 5)