Ты думаешь, что мне — не по годам, Я очень редко раскрываю душу, — Я расскажу тебе про Магадан — Слушай! Как я видел
Стихотворения поэта Высоцкий Владимир Семенович
Дамы, господа, — других не вижу здесь, Блеск, изыск и общество прелестны! Сотвори, господь, хоть пятьдесят Одесс, — Все равно в Одессе будет тесно.
Неужто здесь сошелся клином свет, Верней, клинком ошибочных возмездий… И было мне неполных двадцать лет, Когда меня зарезали в подъезде. Он скалился открыто —
Я вам, ребята, на мозги не капаю, Но вот он — перегиб и парадокс: Кого-то выбирают римским папою — Кого-то запирают в тесный бокс.
Я — Робин Гусь, не робкий гусь, Но я не трус, но я боюсь, Что обо мне вы слышать не могли. Я славный гусь,
Приехал в Монако какой-то вояка, Зашел в казино и спустил капитал, И внутренний голос воскликнул, расстроясь: «Эх, елки-моталки, — опять проиграл!» Банкрот заорал: «Кто
То светлеет на душе, а то туманится, То безоблачно вокруг, то — снегопад. Ну а время — то бежит, то тянется, Не вскачь, не
Мы без этих машин — словно птицы без крыл, — Пуще зелья нас приворожила Пара сот лошадиных сил И, должно быть, нечистая сила. Нас
Она на двор — он со двора, — Такая уж любовь у них. А он работает с утра, Всегда с утра работает. Ее и
Копи! Ладно, мысли свои вздорные копи! Топи! Ладно, баньку мне по-черному топи! Вопи! Все равно меня утопишь, но вопи!.. Топи. Только баньку мне, как
Муру на блюде доедаю подчистую. Глядите, люди, как я смело протестую! Хоть я икаю, но твердею, как Спаситель, И попадаю за идею в вытрезвитель.
Комментатор из своей кабины Кроет нас для красного словца, — Но недаром клуб «Фиорентина» Предлагал мильон за Бышевца. Что ж, Пеле, как Пеле, Объясняю
Здравствуй, «Юность», это я, Аня Чепурная. Я — ровесница твоя, то есть молодая. То есть мама говорит, внука не желая: рано больно, дескать, стыд,
Жил-был человек, который очень много видел И бывал бог знает где и с кем, Все умел, все знал, и даже мухи не обидел, Даже
Шар огненный все просквозил, Все перепек, перепалил, И, как груженый лимузин, За полдень он перевалил, — Но где-то там — в зените был (Он
Наш киль скользит по Дону ли, по Шпрее, По Темзе ли, по Сене режет киль? Куда, куда вы, милые евреи, Неужто к Иордану в
Когда наши устои уродские Разнесла революция в прах, — Жили в Риме евреи Высоцкие, Не известные в высших кругах.
Вот и кончился процесс, Не слыхать овацию — Без оваций все и без Права на кассацию. Изругали в пух и прах, — И статья
В томленьи одиноком, В тени, не на виду, Под неусыпным оком Цвела она в саду. Маман — всегда с друзьями, Папа́ от них сбежал,
Слухи по России верховодят И со сплетней в терции поют. Ну а где-то рядом с ними ходит Правда, на которую плюют.