Бывало, думал: ради мига И год, и два, и жизнь отдам… Цены не знает прощелыга Своим приблудным пятакам. Теперь иные дни настали. Лежат морщины
Стихотворения поэта Ходасевич Владислав Фелицианович
В каком светящемся тумане Восходит солнце, погляди! О, сколько светлых волхвований Насильно ширится в груди! Я знаю, сердце осторожно,- Была трудна его стезя. Но
И снова голос нежный, И снова тишина, И гладь равнины снежной За стеклами окна. Часы стучат так мерно, Так ровен плеск стихов. И счастье
На мостках полусгнившей купальни Мы стояли. Плясал поплавок. В предрассветной прохладе ты крепче На груди запахнула платок. Говорить — это значило б только Распугать
Когда почти благоговейно Ты указала мне вчера На девушку в фате кисейной С студентом под руку, — сестра, Какую горестную скуку Я пережил, глядя
Сладко после дождя теплая пахнет ночь. Быстро месяц бежит в прорезях белых туч. Где-то в сырой траве часто кричит дергач. Вот, к лукавым губам
Один, среди речных излучин, При кликах поздних журавлей, Сегодня снова я научен Безмолвной мудрости полей. И стали мысли тайней, строже, И робче шелест тростника.
Нет ничего прекрасней и привольней, Чем навсегда с возлюбленной расстаться И выйти из вокзала одному. По-новому тогда перед тобою Дворцы венецианские предстанут. Помедли на
Пускай минувшего не жаль, Пускай грядущего не надо — Смотрю с язвительной отрадой Времен в приближенную даль. Всем равный жребий, вровень хлеба Отмерит справедливый
С грохотом летели мимо тихих станций Поезда, наполненные толпами людей, И мелькали смутно лица, ружья, ранцы, Жестяные чайники, попоны лошадей.
Сижу, освещаемый сверху, Я в комнате круглой моей. Смотрю в штукатурное небо На солнце в шестнадцать свечей. Кругом — освещенные тоже, И стулья, и
Когда истерпится земля… Проси у него творчества и любви. Гоголь Когда истерпится земля Влачить их мертвенные гимны, Господь надвинет на меня С пустого неба
Была туманной и безвестной, Мерцала в лунной вышине, Но воплощенной и телесной Теперь являться стала мне. И вот — среди беседы чинной Я вдруг
Не верю в красоту земную И здешней правды не хочу. И ту, которую целую, Простому счастью не учу. По нежной плоти человечьей Мой нож
Как перья страуса на черном катафалке, Колышутся фабричные дымы. Из черных бездн, из предрассветной тьмы В иную тьму несутся с криком галки. Скрипит обоз,
Здравствуй, песенка с волн Адриатики! Вот, сошлись послушать тебя Из двух лазаретов солдатики, Да татарин с мешком, да я. Хорошо, что нет слов у
О, жизнь моя! За ночью — ночь. И ты, душа, не внемлешь миру. Усталая! к чему влачить усталую свою порфиру? Что жизнь? Театр, игра
Сквозь облака фабричной гари Грозя костлявым кулаком, Дрожит и злится пролетарий Пред изворотливым врагом. Толпою стражи ненадежной Великолепье окружа, Упрямый, но неосторожный, Дрожит и
Так! наконец-то мы в своих владеньях! Одежду — на пол, тело — на кровать. Ступай, душа, в безбрежных сновиденьях Томиться и страдать! Дорогой снов,
Мои слова печально кротки. Перебирает Тишина Все те же медленные четки, И облик давний, нежно-кроткий, Опять недвижен у окна. Я снова тих и тайно