В глубоку старину, а не теперь, Живали заодно и человек и зверь. Мы наряжалися без пышности убого И были против них слабей не много.
Стихотворения поэта Хвостов Дмитрий Иванович
Два шли плешивые, один на переди, Другой шагает позади. По встречному пути лежит гребенка, — Передний хвать лызгачь, а задний там — Находка пополам,
Нельзя о новости стерпеть твоих мне врак Узнай в моем ответе, Что нового нет ничего на свете, Не новое и то, что ты дурак.
Рифмушкин говорит: «Я славою не сыт; Собранье полное стихов моих представлю, По смерти я себя превозносить заставлю, Изданье полное — прямой венец труда! Нет
Узнать хотелось мужу: Крепка ли на слово жена; Но вывесть удалось наружу, Что болтовня она! В соседстве находясь не дальнем друг от друга, Муж
Когда Зевес род смертных сотворил, Двумя сумами он людей всех подарил. Одну суму повесил за плечами, Другую пред очами. Пороки собственны в суме, что
Старуха щеголять любила; С Сатурном ссорилась, ему грубила За то, что сорок лет привык ее щипать Старик крылатой; — Она не хочет уступать, На
Лесной вельможа Волк однажды заболел: Неосторожно ел И подавился, И сил лишился Кричать, чтоб вытащили кость. Нежданный гость, Журавль случился; Отвеся низменный поклон, Кость
Почтенной древности воспитанник на ус, Не Немец, не Француз; Наперстник муз, Русак простой в латыню погруженной И не осел, ослинус уваженной; Но все нельзя
Что злые языки на свете ни болтают, Поэтов на земли велик и славен дар; Они в себе питают Высокий дух, небесный жар. Я разумею
Лев Царь скотов, то есть четвероногих, Был мудр, богат, имел прекрасную жену; Хранитель правил строгих, Любил ее одну. Царям и пастухам бывают дни прекрасны,
Из рук Анакреона Всегда я хлеб клюю; Вино с ним вместе пью. Когда сыта, довольна, То на плечо скакну, То пальчик ущипну; Потом с
Козел, немного глуповатый, Но только уж за то — в три яруса рогатый, Гулять пошел с лисой, Проворною кумой. Им захотелось пить, в колодец
Муж был труслив, жена скупа; Муж болен, — Стекается врачей толпа, Больной Галенами ни мало не доволен; Нога больнова в гроб итти тупа. У
Борей свирепыми крылами Шумя, в подсолнечной летит, Колеблет гордыми дубами, Ярится, злобствует, свистит; Природу люто обнажает, Ея всю прелесть поражает, Ковры зелены и цветы
Кто самолюбия не раб? Кто для себя не слаб? Мы все свои достоинства возносим, Других поносим. Юпитер некогда всех сколько есть зверей К великолепному
Моей молитве, Вседержитель, С эфирной области внемли; Или, мой Бог и Покровитель, Не слышишь вопля от земли? Средь многих бед, скорбей и стона Утехи
Щука уду проглотила, Оттого в тоске была, И рвалася, и вопила. Близ ее плотва жила. Вопрошает она щуку: «Мне, кума, поведай муку, Рвет которая
Однажды заяц трус уныло Под хворостом сидел, Все то, кругом его что было, Сомненье наводило. Он робко на кусты глядел И говорил: куда животное
О златострунная деяний знатных Лира! Воспламеня певца безвестного средь Мира, Гласи из уст его правдивую ты речь. Я волн свирепство зрел, я видел Божий
На светозарной колеснице Летит поспешно новый год: Он держит пальмы, лавр в деснице И множество Парижских мод; На землю сыплет к нам беспечность, И
Ни одному на свете божеству Толико олтарей не строят, Так много никого не беспокоят, Как божество, что я фортуною зову — Сказать ли справедливо?
Два шли прохожие — друг другу так сказали, К ночевке вечером склоняя разговор: Вот туча впереди — поход не будет спор, И так между
Самоуправный Лев, четвероногих царь, Указы распустил, чтобы тотчас с поклоном, Его величества пред троном, Явилась вся подвластна тварь, В собрание народно. Дозволил в свой
Болван пожалован был негде в боги, Готов ему олтарь, курение и жрец; Готовы и мольбы от искренних сердец. Текут толпы народа многи; Как люди,
Слава Матушке Царице! Русский жалует народ, Соблюдая и поверье, Любит нашу старину, И кокошник надевает, И Царевен наряжает В сарафаны и фату. Слава Матушке
Скупой над деньгами дышал, Друзьями их себе родными почитал, И столько трепетал Казны своей лишиться, Что за город отнес, и под кустом зарыл Лишь
Собаке для родин была потребна бутка; Приют себе найти не шутка! Но кумушка свою ей спальню отдала, А та пришла И родила. Отсрочки, между
Когда зимы между коврами Отрадные повеют сны, Проталинка перед глазами Вещает языком весны. Прошедшего остаток лета Еще и в зелень не одета, Под снегом
Какой-то молодец пред воротами Табак молол, Борей свирепыми устами Дохнул, и вихрь и пыль поднял. Борей, бог очень строгой; Борей, что ни встречал, крутил
Всему есть мера, вес, всему конец. Был Лев герой, героям образец, Стал стар и ни куда он не годится; Без силы мудрено гордиться. Лев
Природу целую живописуй, Вернет! Обдумав наперед, Как озарить предмет. Вот быль о том под видом сказки. Какой-то Апеллес Хитро употреблял и теней свет, и
Медведь был стар и занемог; Случилась кошка там, и возмечтала, Что сила с летами в медведе вся пропала, И что медведь не столько строг,
Толкнул когда-то льва рогами зверь; Царь лев прогневался: сей миг, сей час, теперь Чтоб в царстве у меня рогов ни крошки боле! Пришел о
Могущего отверсты храмы, Уста Пресвитеров гремят; Се зрелище великолепно! Первосвященники грядут, Грядут с хоругвями смиренно И, полня славословьем стогны, С земли возносят к небу
Уже истощеваясь в силах, В обратный путь стремится Лев; Уже к Неве спустилась Дева — Посланница святых небес, Она Отечеству обильно Подаст богатство, славу,
Тот прав, кто силен: Он доказательством обилен. В реке ягненок пил, Когда голодный волк за тем же прикатил. Волк занял выше кряж — ягненок
Министр, герой, певец! блажен, кто духом силен; Планетам таковым заката в мире нет; Кто дарованием и чувствами обилен, Без опасения, как вождь светил, течет,
Искусно ты меня, художник, написал, Со светом купно тень волшебно сочетал, И сам чрезмерно рад, что кончил труд счастливо. Любуясь, на него ты смотришь
Был молодец червяк, — в чертогах у вельможи, Известно там, Род сильный червякам; Известно, на кого все червяки похожи. Ползуча тварь, — червяк Искусно
Лежала на столе у слесаря пила. Не ведаю, зачем, туда змея пришла, Не бывши никогда в знакомстве с слесарями. Но лишь увидела, что Солнышко
Благополучию, забаве Нигде всемирных громов нет. Живущий в пышности и славе Нередко горьки слезы льет, А Тирсис, сельский обитатель, Пастушки милой обожатель, Веселье в
Как водится теперь — и в старину бывало, Слепое счастие купца избаловало. Ему все в руку шло И точно так текло, Как сердце алчное
С Бореем Феб был в ссоре; Лилось дождя на землю море. Беда, Когда рассердятся большие господа! Дождь очень крупен, част и нивы потопляет. Известно,
Ступил на Север зверь крылатый, Лия мгновенно смерти яд, Язык горящий омокает В потоки быстрые Невы; Река, лишась прохладной неги, В себя прияв недуга
Какой-то мудрый лев в том полагал утехи, Что жаловал мышей и жаловал орехи. — Кому противно что, Тому конечно то Не надо ни на
В Кронштате с Музами свиданье Поэта юного хвалю; Увидеть Пинд твое желанье И плавные стихи люблю. Ты справедливо прославляешь Сиянье пламенных певцов, Любимцев Аонид,
Воейков! любишь ты по разуму хвалить, Иль основательно Поэзию хулить. Разумно говорил родитель нашей сцены (Но сей несчастливый наперсник Мельпомены В чертогах у нее
О горесть! о беда! свирепы души У датска кобеля отрезали вмиг уши. Тоскует, плачет пес, Пришло мне спрятаться в дремучий лес; Как я таким
Огромны здания больницы, Полмертвые пьют жизни сок, Граждане знатные, вельможи, От смерти входы сторожат; Сугубя миг, врачи всечасно Пространство облетают града, Их ум крылатый,