За что любить тебя, революция, —
за жизнь базарную, за старость бедную,
за стансы блядские и оды куцые,
за то, что сделал я и что не сделаю?
У коммунизма своя грамматика
и подрасстрельные свои решения.
…За жизнь колючую, за автоматчика
на вышке Боговой, где все мишени мы?
И я попробовал послевоенную
кирзу тяжелую легчайшей осенью,
чтоб бегать в школу обыкновенную
дорогой травною, омытой росами.
И я учился твоим велениям —
где брат не брат мне, коль мы расходимся
в оценке Левина или Ленина,
в цене Свердлова или Раскольникова.
Учителей я искал, прицеливаясь,
по кругу кружки ходили полые.
И лишь на старости сказать осмеливаюсь:
все короли у народа голые!
За что ж любить-то тебя, беременную
детьми-уродами на хмеле-солоде, —
за лес просеянный, за бесов времени,
за всех подвешенных за пятки голые?
Чужда романтика мне, что просит кровушки,
как будто раненый мычит — водицы…
Весьма сомнительно сиянье Золушки,
принцессой скачущей по заграницам.
Я помню руки своих родителей,
руками этими Эпоха строилась,
чтоб свора наглых соцпобедителей
из их потемок свой свет утроила!
За что любить-то? За кир без курева,
за унижение ментовок пристальных,
за то, что пела ты мне, обдуривая,
жить разрешая бездомным призраком…
(2 votes, average: 4,50 out of 5)