1.
Стучали так тяжко тюремные двери
И цепи гремели, когда их вели.
Сквозь петли решетки как дикие звери
В волненьи столпились пред нами они.
Их лица к решетке сначала в молчаньи
Прижалися жадно, родных и друзей
Ища между нами… И только бряцанье
Мне душу терзавших звучало цепей…
Потом — закричали они за решеткой!
И мы, чтоб могли нас они услыхать,
Кричали! Надрывно ревели сто глоток.
То ад был. Мне жутко сейчас вспоминать!
Средь лязга цепей арестантов кандальных,
Средь бритых убийц я его увидал.
Но взор не унылый, но взгляд не печальный
Сквозь петли решетки его мне сиял.
Сквозь петли решетки худое смотрело
Лицо, изможденное долгой тюрьмой,
Но ласка такая в том взоре глядела,
Что радость мне хлынула в душу волной.
Так вот он — борец за свободное слово,
Борец за свободную веру души,
Мужицкий апостол ученья Христова,
Страдалец за слово и дело любви!
Травимый, как зверь, из селенья в селенье
Ходил он, и в царстве насилья и слез
Любви он великой благое ученье
Народу, во мраке страдавшему, нес.
Призывом великой любви и свободы
Он бога, он новую душу будил
В сердцах угнетенных и темных народа.
Он мертвых душою взывал из могил.
За ним по пятам его кралось гоненье:
«Как смел он о боге, мужик, рассуждать!
«Как смел он Христа возглашать им ученье,
«К свободе рабов и слепцов призывать?!
«Как смел он учить, что не храмы, моленья,
«А дух, преисполненный братской любви,
«Угоден лишь богу, что в нем лишь спасенье
Для мира, тонущего в братской крови!».
Попы и урядники вместе травили,
И темные люди, крещеная тьма,
Его с беспощадной жестокостью били.
О нем объявили: сошел он с ума!
И в доме безумных три года держали.
Но выйдя, он снова по селам шагал,
И снова свободные речи звучали,
И снова к любви и к свободе он звал.
Теперь из острога в острог его гнали
С цепями на честных рабочих руках
В немые, дремучие, дикие дали,
Чтоб сгас он навеки в сибирских снегах.
Сквозь крик, сквозь цепей неумолчных бряцанье
«Брат милый! — мне ласковый голос сказал: —
«Здесь столько работы! Здесь столько страданья!
«Здесь столько я алчущих братьев сыскал!
«Здесь братья изныли от смертного плена
«В когтях у порока, разврата и тьмы.
«Полны здесь безумной жестокостью стены,
«Отчаянья и злобы полны здесь умы.
«Здесь души в острожной гниют преисподней,
«В безбожьи, в распутства и пьянства гною.
«Здесь нужен так голос о правде господней!
«И малое я, что могу, им даю…».
2.
И ярко виденье вдруг встало пред мною:
Средь каторжных братьев на нарах сидел
Он в камере, полной вонючею мглою,
И песнь им о боге вселюбящем пел.
Евангелье им он читал. И злодеи,
Убийцы так жадно внимали стихам,
Как-будто у светлых озер Галилеи
Христос об отце говорил рыбакам.
Убийцам, злодеям, чьи страшные руки
В безвинной забрызганы были крови,
Он в бездне паденья, во мраке их муки
Раскрыл им великое солнце любви.
В душе их преступной, презренной, убогой,
Которую мир растоптал и проклял,
Раскрыл он живого великого бога!
Он божьего сына в убийце признал!…
3.
Я видел его на этапах далеких:
Он слабым служил и ходил за больным.
С дитей каторжанским он ночью глубокой
Возился с недужным и пел он над ним.
Я видел, как каторжных злоба стихала
От слов его речи любовно-простой,
Конвойных взбешенных рука упадала,
Поднявшись над каторжной рабской спиной.
Я видел: в якутских улусах, с работой
В руках неустанных и с лаской в устах,
Будил он и словом и братской заботой
Великие чувства в якутских сердцах.
Я видел, как всюду Христово ученье,
Как солнце, высоко он нес над собой
В безгласные дебри, в снега поселенья,
Свет веры везде разливая живой.
И знал я — нет власти на свете, нет силы,
Могущей заставить его отступить.
Ни цепи, ни пытки, ни штык, ни могила —
Не может ничто его душу сломить!
Все, все пронеслось предо мною в мгновенье,
Что ждет его сердце на крестном пути:
Все скорби, все муки… и радость служенья
Любви, бесконечной, великой любви!
Свиданью конец. И гремели цепями
Опять каторжане, столпившись в дверях.
Последний привет он послал мне очами
И скрылся навеки в острожных стенах.
Но, кажется, все он стоит предо мною,
И речь его жадно сквозь крик я ловлю,
И свет его в сердце мне льется волною
И душу высоко подъемлет мою!
(2 votes, average: 5,00 out of 5)