…И вспомнил, и опомнился, и замер.
И полыхнула предо мною тьма,
Как молодая дурочка с глазами
Нахальными, как молодость сама.
А лето было славное. Стекала
По стеклам к подоконнику заря.
И оседала, как на дно бокала
Шампанское — играя и горя.
………
Сто лет прошло и столько ж возвратилось
Сладчайше и убийственно. Отец
Единственный, к чему мне эта милость —
Терновый и страдальческий венец?
Я стар и слаб. И на грехопаденье
Нет совести уже и нету сил.
Напрасные отбрасывая тени,
Меня твой ангел к бездне возносил.
И не донес. К тому же эта мука,
Ошибочно приписанная мне —
Вообще-то и нехитрая наука,
Особенно, когда наедине,
В одном кубометрическом пространстве
И — что лукавить? — просто рядом спят
И Одиссей, уставший после странствий,
И женщина… Без туники до пят.
………
Спит Одиссей. А я не сплю. Чужая,
Чужая жизнь вздыхает и сопит.
Зрачки зеленоватые сужая,
Спит стерва голоногая, пусть спит.
Пусть спят все твари божие, живые,
Трусливые и смелые, пусть спят
Все волоски пшеничные, ржаные,
Все колоски, что во поле шумят.
Пусть спят все клены, тополи, березы
И камыши у речек и запруд.
Пусть поезда, летящие сквозь слезы
Разлуки — прямо к встрече приведут.
Пускай уснет все… Тоненькие только
Пусть звезды собирает звездолов.
Пускай Татьяна или — как там! — Ольга
Подарят мне переизбыток слов.
Пускай Наташа или — как там! — Анна
Не ведают сомнения и мук,
Покуда из банального тумана
Банально проступает крепкий круг
Зари передрассветной… (Мой редактор,
Наверное, нахмурится — опять
Беспроигрышно, но и не бестактно
Я снова всех укладываю спать
В одну кровать. Спи, спи, Георгий
Михайлович! Кого ты не спроси —
Все выявлены: Блюмкин, Блюхер, Зорге.
И хорошо живется на Руси.
Спи, спи, усни, прекрасная Елена
Карелина — придумана война.
И греки не коленопреклоненно
Внимают тем гекзаметрам. Спьяна
Все началось и кончилось. Ревнивцы
Одумались, и не было резни)
………
О, Господи! Очами нечестивца
Я вглядываюсь снова в эти дни.
И посреди Москвы восьмисотлетней,
Дурацки разрисованной, цветной —
Обманываюсь, может быть, последней
Листвой любви, летящей надо мной.
Мы все горды. А это, как известно,
Есть род недуга, некий высший грех —
Земным грозящий карою небесной,
Хотя мы уповаем на успех.
………
Но вот столица, высветлив нам лица,
Лежит, от зноя пьяного дурна.
И каждая прохожая юница
Твердит собою, что она — Она.
Та самая, единственная в мире
Офелия, и Гретхен, и Ассоль.
И стихотворец брякает на лире,
Все смешивая — перец, сахар, соль.
…Никак не подберусь к тому святому,
Кощунственному чувству — что соврешь,
Когда на сердце нервная истома
И сиротливо — горестная дрожь.
Как правду скажешь? Стыдно и нелепо
На старости впадать в ребячий раж.
………
О, Господи! Прости мне это лето,
Мороку полудремную, мираж!
………
Москва горела, стыла, раздавала,
Выпрашивала, пела и лгала,
И импортные шубы надевала,
И раздевалась тут же догола.
Бананами заваленная, выла
И хохотала, плакала навзрыд.
И уходила, меркла, уводила,
И оставалась у своих корыт.
И я теперь, окидывая взглядом
Все эти баррикады, весь редут —
Ее назвал бы просто любвепадом.
Да жалко, что метафору сопрут
Друзья — пииты… Август начинался
В чужих хоромах. Плохо для двоих.
И дикий сад под окнами качался —
Ну точно как провинциальный стих.
Мы собирались по делам. Подельник,
Верней сказать, подельница — с утра
Подкрашивалась. Правильно, ведь день-то —
Был впереди, и жажда, и жара.
И прочее, и прочее… Столица!
Столица нас не видела в упор —
Ни эти рукотворные ресницы,
Ни жалко растворенный жадный взор
Притворщицы и спорщицы… (Аукай,
Перекликайся, милая, зови
Супруга там, какого-нибудь друга,
Лови свои желания, лови!
Зачем ты влезла неисповедимо
Обратно — да в чужое-то ребро?)
Но мимо, мимо,
Мимо, мимо, мимо
Летели дни, как станции метро.
Все без сюжета, без интриги. Тема
Беспомощностью полною сильна.
Я б никогда не взялся за поэму,
Когда б… не стерва эта, не Она.
Как объяснить постылыми словами
Бессонницы крутое ремесло?
…Вот вспомнил, и опомнился, и замер,
И снова бедолагу понесло!
В другие дни, в другие дни и ночи.
В другую жизнь, в другую жизнь, дружок —
В блудливые и благостные ночи.
Вот шаг еще, полшага, вот шажок
Последний самый… На одной кровати
Поместятся ль различные миры?
Без платья ты иль в самом белом платье,
Но я не принимаю сей игры!
Я человек серьезный. Или — или.
Или приди — или уйди, а то
Зачем мы влагу бешеную пили,
А не играли в шашки и лото?
Чтоб в индивидуальных одеялах
Проснуться, словно в коконах? Прости,
Но у меня и сны об идеалах
Иные, и иные же пути
К тем идеалам. Вьется кинолента,
Сжимая ткань прошивкой болевой,
Стремясь героя сделать импо… кем-то…
………
О, Боже, что с моею головой?!
Я стар и слаб. И бедный, но художник,
Гораздый на иллюзии и сны.
Вы видите за окнами лишь дождик,
А я затменье Солнца и Луны.
(2 votes, average: 2,50 out of 5)