Покушав как-то травку, Зашел слон по делам В фарфоровую лавку И… повернулся там! Мораль сей басни впереди, Она острей булавки. Коль ты есть слон,
Стихотворения поэта Агнивцев Николай Яковлевич
Ах, как приятно в день весенний Урвать часок на променад И для галантных приключений Зайти в веселый Летний сад. Там, средь толпы жантильно-гибкой, Всегда
У доньи Лауры, испанки беспечной, Имеетея домик, с балконом конечно. И вот, под балкон, хоть его и не звали, Явился с гитарою дон Паскуале
Длинна, как мост, черна, как вакса, Идет, покачиваясь, такса. За ней шагает, хмур и строг, Законный муж ее, бульдог. Но вот, пронзенный в грудь
Как верный отблеск парадиза, И непорочна и светла, Одна французская, маркиза Жила, пока не умерла. Она была верна супругу И днем, и ночью, и
Однажды в Африке Купался жираф в реке. Там же Купалась гиппопотамша. Ясно, Что она была прекрасна. Не смотрите на меня так странно: Хотя гиппопотамши
Хорошо жить на Востоке, Называться бен Гассан И сидеть на солнцепеке, Щуря глаз на Тегеран! К черту всякие вопросы. Тишь да гладь и благодать.
Скажите мне, что можеть быть Прекрасней Невской перспективы, Когда огней вечерних нить Начнет размеренно чертить В тумане красные извивы?! Скажите мне, что можеть быть
В монастырской тихой келье, Позабывши о весельи, (И за это во сто крат Возвеличен Иисусом), Над священным папирусом Наклонясь, сидел аббат. Брат Антонио, каноник,
Придя к Сантуцце, юный герцог, По приказаныо дамы сердца, Был прямо в спальню проведен. Пусть ваши очи разомкнуться! Ведь в спальне не было Сантуцци,
В день рождения принцессы Сам король Гакон четвертый Подарил ей после мессы Четверть царства и два торта. Королева-мать Эльвира, Приподняв главу с подушки, Подарила
Колонный Эрмитажный зал Привстал на цыпочках!.. И даже Амуры влезли на портал!.. Сам Император в Эрмитаже Сегодня польку танцевал!.. Князь N, почтен и сановит,
У Зюлейки ханум Губы, как рахат-лукум, Щеки, как персики из Азербинада, Глаза, как сливы из шахского сада. Азербайджанской дороги длинней Зюлейкинн черные косы. А
— «Мой Бог, вот скука!.. Даже странно, Какая серая судьба: Все тот же завтрак у «Контана», Все тот же ужин у «Кюба»!.. И каждой
Все это было в переулке На Петербургской Стороне, Где все шаги чрезмерно гулки… И в поэтической прогулке Вы поболтать позвольте мне О том, что
На Введенской до сих пор Проживает семь сестер Словно семь кустов жасмина: Дора, Люба, Лена, Нина, Катя, Таня И еще седьмая Маня… В каждой,
«Кюба!» «Контан!» «Медведь!» «Донон!» Чьи имена в шампанской пене Взлетели в Невский небосклон В своем сверкающем сплетеньи!.. Ужель им больше не звенеть?!.. Ужель не
Я вас прошу, позвольте мне Сыграть вам на одной струне Возможно покороче О звездочете, о весне, О звездочетовой жене, О звездах и о прочем.
С тонной Софи на борту пакетбота Плыл лейтенант иностранного флота. Перед Софи он вертелся, как черт, И, зазевавшись, свалился за борт. В тот же
Ландо, коляски, лимузины, Гербы, бумажники, безделки, Брильянты, жемчуга, рубины — К закату солнца — все на Стрелке! Струит фонтанно в каждой даме Аккорд герленовских