Стихотворения поэта Ахмадулина Белла Ахатовна

Мотороллер

Завиден мне полет твоих колес, о мотороллер розового цвета! Слежу за ним, не унимая слез, что льют без повода в начале лета. И девочке,

Другое

Что сделалось? Зачем я не могу, уж целый год не знаю, не умею слагать стихи и только немоту тяжелую в моих губах имею? Вы

Газированная вода

Вот к будке с газированной водой, всех автоматов баловень надменный, таинственный ребенок современный подходит, как к игрушке заводной. Затем, самонадеянный фантаст, монету влажную он

Нежность

Так ощутима эта нежность, вещественных полна примет. И нежность обретает внешность и воплощается в предмет. Старинной вазою зеленой вдруг станет на краю стола, и

О, еще с тобой случится

О, еще с тобой случится все — и молодость твоя. Когда спросишь: «Кто стучится?» Я отвечу: «Это я!» Это я! Ах, поскорее выслушай и

Вот не такой, как двадцать лет назад

Вот не такой, как двадцать лет назад, а тот же день. Он мною в половине покинут был, и сумерки на сад тогда не пали

Ночь перед выступлением

Сегодня, покуда вы спали, надеюсь, как всадник в дозоре, во тьму я глядела. Я знала, что поздно, куда же я денусь от смерти на

Так дурно жить, как я вчера жила

Так дурно жить, как я вчера жила,- в пустом пиру, где все мертвы друг к другу и пошлости нетрезвая жара свистит в мозгу по

Когда жалела я Бориса

Борису Мессереру Когда жалела я Бориса, а он меня в больницу вез, стихотворение «Больница» в глазах стояло вместо слез. И думалось: уж коль поэта

Молитва

Ты, населивший мглу Вселенной, то явно видный, то едва, огонь невнятный и нетленный материи иль Божества. Ты, ангелы или природа, спасение или напасть, что

Зимняя замкнутость

Булату Окуджаве Странный гость побывал у меня в феврале. Снег занес мою крышу еще в январе, предоставив мне замкнутость дум и деяний. Я жила

Что за мгновенье! Родное дитя

Что за мгновенье! Родное дитя дальше от сердца, чем этот обычай: красться к столу сквозь чащобу житья, зренье возжечь и следить за добычей. От

Весной, весной, в ее начале

А. Н. Корсаковой Весной, весной, в ее начале, я опечалившись жила. Но там, во мгле моей печали, о, как я счастлива была, Когда в

В опустевшем доме отдыха

Впасть в обморок беспамятства, как плод, уснувший тихо средь ветвей и грядок, не сознавать свою живую плоть, ее чужой и грубый беспорядок. Вот яблоко,

Быть по сему: оставьте мне

Быть по сему: оставьте мне закат вот этот за-калужский, и этот лютик золотушный, и этот город захолустный пучины схлынувшей на дне. Нам преподносит известняк,

Последний день живу я в странном доме

Последний день живу я в странном доме, чужом, как все дома, где я жила. Загнав зрачки в укрытие ладони, прохлада дня сияет, как жара.

Сумерки

Есть в сумерках блаженная свобода от явных чисел века, года, дня. Когда?-Неважно. Вот открытость входа в глубокий парк, в далекий мельк огня. Ни в

Пришла. Стоит. Ей восемнадцать лет

Пришла. Стоит. Ей восемнадцать лет. — Вам сколько лет?- Ответила:- Осьмнадцать.- Многоугольник скул, локтей, колен. Надменность, угловатость и косматость. Все чудно в ней: и

Я завидую ей — молодой

Анне Ахматовой Я завидую ей — молодой и худой, как рабы на галере: горячей, чем рабыни в гареме, возжигала зрачок золотой и глядела, как

Невеста

Хочу я быть невестой, красивой, завитой, под белою навесной застенчивой фатой. Чтоб вздрагивали руки в колечках ледяных, чтобы сходились рюмки во здравье молодых. Чтоб