Мечтатели, сибиллы и пророки Дорогами, запретными для мысли, Проникли — вне сознания — далеко, Туда, где светят царственные числа. Предчувствие разоблачает тайны, Проводником нелицемерным
Стихотворения поэта Брюсов Валерий Яковлевич
Светлым облаком плененные, Долго мы смотрели вслед. Полно, братья соблазненные! Это только беглый свет. Разве есть предел мечтателям? Разве цель нам суждена? Назовем того
Когда Данте проходил по улице, девушки шептали: «Видите, как лицо его опалено адским пламенем!» Летописец XIV века Больше никогда на нежное свиданье Не сойду
Меня, искавшего безумий, Меня, просившего тревог, Меня, вверявшегося думе Под гул колес, в столичном шуме, На тихий берег бросил Рок. И зыби синяя безбрежность,
Мне все равно, друзья ль вы мне, враги ли, И вам я мил иль ненавистен вам, Но знаю,- вы томились и любили, Вы душу
Schreckliches Gesicht. Goethe В порыве скорби и отваги Тебя, о мощный Дух Земли, Мы, как неопытные маги, Неосторожно закляли. Ты встал, громаден и ужасен,
Был тихий час. У ног шумел прибой. Ты улыбнулась, молвив на прощанье: «Мы встретимся… До нового свиданья…» То был обман. И знали мы с
Есть тонкие властительные связи Меж контуром и запахом цветка Так бриллиант невидим нам, пока Под гранями не оживет в алмазе. Так образы изменчивых фантазий,
Орел одноплеменный! …Верь слову русского народа: Твой пепл мы свято сбережем, И наша общая свобода, Как феникс, возродится в нем! Ф. Тютчев Провидец! Стих
Окликаю Коршуна в пустыне: — Что летишь, озлоблен и несмел?- «Кончен пир мой! более не стынет Труп за трупом там, где бой гремел!» Окликаю
Улица была — как буря. Толпы проходили, Словно их преследовал неотвратимый Рок. Мчались омнибусы, кебы и автомобили, Был неисчерпаем яростный людской поток. Вывески, вертясь,
Я устал от светов электрических, От глухих гудков автомобилей; Сердце жаждет снова слов магических, Радостных легенд и скорбных былей. Давят душу стены неизменные, Проволоки,
В годину бед, когда народной вере Рок слишком много ставит испытаний, — В безмерном зале мировых преданий Проходят призраки былых империй, Как ряд картин
Свои торжественные своды Из-за ограды вековой Вздымал к простору Храм Свободы, Затерянный в тайге глухой. Сюда, предчувствием томимы, К угрюмо запертым дверям, Сходились часто
Месяца свет электрический В море дрожит, извивается; Силе подвластно магической, Море кипит и вздымается. Волны взбегают упорные, Мечутся, дикие, пленные, Гибнут в борьбе, непокорные,
Моей мечте люб кругозор пустынь, Она в степях блуждает вольной серной, Ей чужд покой окованных рабынь, Ей скучен путь проложенный и мерный. Но, встретив
Я знаю, что вы — старомодны, Давно и не девочка вы. Вы разбросили кудри свободно Вдоль лица и вкруг головы. Нашел бы придирчивый критик,
На площади, полной смятеньем, При зареве близких пожаров, Трое, став пред толпой, Звали ее за собой. Первый воскликнул: «Братья, Разрушим дворцы и палаты!! Разбив
В моей душе, как в глубях океана, Несчестность жизней, прожитых в былом: Я был полип, и грезил я теплом; Как ящер, крылья ширил средь
Эта светлая ночь, эта тихая ночь, Эти улицы, узкие, длинные! Я спешу, я бегу, убегаю я прочь, Прохожу тротуары пустынные. Я не в силах