За тонкой стеной замирала рояль, Шумели слышней и слышней разговоры,- Ко мне ты вошла, хороша, как печаль, Вошла, подняла утомленные взоры… За тонкой стеной
Стихотворения поэта Брюсов Валерий Яковлевич
Позвать ко мне на крестины Забыли злобную фею, — И вот, ее паутины Распутать я не умею. Скользя в свободной гондоле, Себя я чувствую
В одежде красной и черной, Исполин, От земли к облакам Восстающий упорно, Властелин, Диктующий волю векам Необорно, — Мятеж, Ты проходишь по миру, Всегда
Я — раб, и был рабом покорным Прекраснейшей из всех цариц. Пред взором, пламенным и черным, Я молча повергался ниц. Я лобызал следы сандалий
Ева Адам! Адам! приникни ближе, Прильни ко мне, Адам! Адам! Свисают ветви ниже, ниже, Плоды склоняются к устам. Адам Приникни ближе, Ева! Ева! Темно.
Что чувствовала ты, Психея, в оный день, Когда Эрот тебя, под именем супруги, Привел на пир богов под неземную сень? Что чувствовала ты в
…доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит! А. Пушкин Нет, мы не только творцы, мы все и хранители тайны! В образах, в
Моя любовь — палящий полдень Явы, Как сон разлит смертельный аромат, Там ящеры, зрачки прикрыв, лежат, Здесь по стволам свиваются удавы. И ты вошла
Здравствуй, тяжкая работа, Плуг, лопата и кирка! Освежают капли пота, Ноет сладостно рука! Прочь венки, дары царевны, Упадай порфира с плеч! Здравствуй, жизни повседневной
Тридцатый месяц в нашем мире Война взметает алый прах, И кони черные валькирий Бессменно мчатся в облаках! Тридцатый месяц, Смерть и Голод, Бродя, стучат
Есть что-то позорное в мощи природы, Немая вражда к лучам красоты: Над миром скал проносятся годы, Но вечен только мир мечты. Пускай же грозит
По снегу тень — зубцы и башни; Кремль скрыл меня — орел крылом. Но город-миф — мой мир домашний, Мой кров, когда вне —
Есть одно, о чем плачу я горько: Это прошлые дни, Это дни восхитительных оргий И безумной любви. Есть одно, что мне горестно вспомнит!.: Это
В мире слов разнообразных, Что блестят, горят и жгут,- Золотых, стальных, алмазных,- Нет священней слова: «труд»! Троглодит стал человеком В тот заветный день, когда
Умер великий Пан. Она в густой траве запряталась ничком, Еще полна любви, уже полна стыдом. Ей слышен трубный звук: то император пленный Выносит варварам
Когда я, юношей, в твоих стихах мятежных Впервые расслыхал шум жизни мировой: От гула поездов до стона волн прибрежных, От утренних гудков до воплей
Не дойти мне! не дойти мне! я устал! устал! устал! Сушь степей гостеприимней, чем уступы этих скал! Всюду камни, только камни! мох да горная
Мерный шум колес, Поле, ряд берез, Много мутных грез; Мчимся, мчимся, мчимся… Мерный шум и шум, Свод небес угрюм, Много мутных дум; Дальше! Дальше!
Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка… И снова манит безотчетно К далеким странствиям — тоска. То лесом, то в полях открытых Лететь, бросая версты
Опять встречаю с дрожью прежней, Венеция, твой пышный прах! Он величавей, безмятежней Всего, что создано в веках! Что наших робких дерзновений Полет, лишенный крыльев!