История семьи моей закалена
историей страны, как бурями волна.
Мой дед в селе на трактор первым сел,
потом, в тридцатых, тоже первым «сел».
Когда вернулся дед в свое село,
сказал: — Здорово, земляки! Мне повезло:
спасибо, что меня вы раскулачили,
державу я узнал, а вы шо бачили?
Как были вы, так и остались нищими, —
он громыхал, ступая сапожищами, —
а мне за все годочки дали денежки! —
Такой он был, по матушке мой дедушка. —
Теперь гуляю, получаю пенсию… —
Веселый был. И мне от деда весело,
от шумного вокзала неумытого,
что словно говорил: «Я вас помыкаю»,
и ото всей державной бестолковости
меж дела и повышенной готовности.
Мы выпили с ним загребского вермута
за всех родных и пораженье вермахта;
за тех, чья совесть на людей работала,
а не бездарно шлепала, как ботало;
за маму, что рожденья двадцать первого,
забытого, убитого, безмерного;
За батю, что, давно уже не здравствуя,
не заслужил медалей, ветеранствуя.
И не в последний, значит, может, в третий раз —
за то, что деда жизнь с моею встретилась.
Еще б на лавке посидеть немножечко
и салом закусить, да нету ножичка.
Но вермут был как вермут, а не химия.
Да здравствует история! Вот именно.
(2 votes, average: 4,50 out of 5)