Зима. Рассвет. Морозно. Снежно. Уняла ночь метельный бег. И вот по-щипачевски нежно ступаю я на белый снег. Как утреннее солнце брызжет! Какая белизна везде!
Стихотворения поэта Иванов Александр Александрович
Начинаем с тобой понимать, если долго за нами следить, если выследить нас и поймать, то, конечно, нас надо судить. И хоть ты, мой любимый,
Многие (Писать о том противно; Знаю я немало слабых душ!) День свой начинают примитивно – Чистят зубы, Принимают душ. Я же, встав с постели,
Я была в Женеве, Бонне, Ницце, До чего же скучно за границей! Целый год томилась я в Париже, Мне Перхушково духовно ближе. На Монмартр
Всю ночь я шевелил губами, сучил ногами, пол дробя; я мерзко выл, скрипел зубами, – я перечитывал себя. Я от стыда пылал, как спичка,
Быть может, я поверхностный поэт? Быть может, мне не стоило рождаться? Но кто б тогда сварганил винегрет из битников, Хеопса и гражданства?! …Мой Пушкин,
Ной Был, бесспорно, Человеком стоящим, Нигде и никогда не унывающим И спасшим жизнь всем лающим и воющим, Кусающим, ползущим и летающим, Короче говоря, млекопитающим
Вижу ряд угрожающих знаков, В мире зло громоздится на зло. И все меньше становится яков, Уменьшается племя козлов… Добротой в наше время не греют,
Его приход Потряс меня, как электрический разряд! Он двигался, ритмично шевеля Усами. Он приоткрыл завесу Над глубочайшей тайной мирозданья. Его пути лекальная кривая Дышала
Город спит и во сне улыбается, В небе звезды мерцают, маня. Александр Сергеевич Мается – В изголовье сидит у меня. Посидел, помолчал, пригорюнился, Головою
Не всем дано понять, возможно, Полет Возвышенных идей. И мне тоскливо и тревожно Среди Вменяемых людей. Совсем другое дело – психи! Порой буйны, Порой
Мой путь причудлив чрезвычайно, Мой путь непрост. Меня мечтой необычайной Внесло на мост. Не исключение из правил И не каприз. Я огляделся, грудь расправил
На танцплощадке розовые личики танцуют на зашарканном полу. Отличниц приглашают лишь отличники, а двоечница мается в углу. Глядит девчонка на меня, на Чуева! Мурашки
Мне рано в Европы, ребята, Меня не зови, Лиссабон: Мне ехать еще рановато В Мадрид, Копенгаген и Бонн. Билет уж заранее куплен В деревню,
На ветке яблочком налился, Упал поблизости. Да вот Далече слишком откатился… С тех пор тоска во мне живет. Я сохну без корней и чахну,
Иные любят пинжаки и брюки, Плащи и польта. Виноват, пальто. Я человек простой. И эти штуки Мне ни к чему. Типичное не то. Сижу
Я лемех ценю У музейного плуга. Я промах ценю У хорошего друга. Я, честное слово, Люблю свою хату, Люблю я быка И корову брюхату.
Стоял дом. Мой дом. Потом Он пошел на слом. Только мы его и видали… Квартиру новую Дали. Потолки низкие- Низкие, Стены склизкие, Коридор неосвещенный,
Я сморкаюсь. Но как? Для начала курю, Провожая глазами Дымок голубой; И, зажав указательным пальцем ноздрю, Прочищаю другую воздушной струей. После этого снова Курю
Как-то в полночь за деревней я сидел на лавке древней, И, чего-то вспоминая, кой о чем подумал я. Вдруг летит из мрака птица, на