Ты не сделай, милая, промашку: Галстуков мне модных не дари, Подари мне лучше русскую рубашку Цвета ясной утренней зари! Верно, я не сделаюсь красивей,
Стихотворения поэта Кобзев Игорь Иванович
Отец наш – Солнце. От него Когда-то отделился облак, Который в жизни для всего Нашел земной привычный облик. От Солнца – камни и трава,
Почему тоской упорной Этот старый сказ мне мил — Как печальный лебедь черный Лебедь белую любил?!.. Ослепительней кристалла, Целомудренней, чем лед, Лебедь белая блистала
Дедовских книг славословия Молвят из тьмы вековой: «С кроткой повадкой незлобия Правил Димитрий Донской…» Не осуждал, коль порочили Коли перечили где: Только в заботах
Не надо ныть «о серых буднях» И ублажать свою печаль, А надо просто взять этюдник – И ехать в степи, в синь и в
Прозевал я, старый грешник: За весной не углядел, Прохудившийся скворечник Чуть подправить не успел… Как-то утром встал с зарею – Вдруг с высокого крыльца
Мне надо знать, что ты меня, Как рыцаря, ждала. Что вышивала знамена, Гербы мои ткала. А по ночам шла пряжу прясть Из нитей золотых
Не зря шумят березки белые Весенней позднею порой, Когда девчонок парни смелые Уводят в рощу за рекой… Не зря березки, словно светочи, Горят в
Прогулка в Липовой аллее С красавицей наедине… Ах, как таинственно темнели Большие очи при луне… Здесь Пушкин – не письмо в конверте, Не вдохновенный
Кому не сладко пережить сначала Тот самый знаменитый миг, Когда у Белорусского вокзала Стоял отвоевавший фронтовик! Его давно и долго ожидали, – Ведь у
Свидание в консерватории. Большой, как Африка, рояль. Восторженная грусть Бетховена И Брамса терпкая печаль. Потом — сиреневые сумерки, Сырой асфальт — как гладь реки.
Над шатром лесной дороги Не стихает птичий крик: Мнится, будто бы сороки Сабли точат: вжик да вжик. А еще дозор дроздиный Гомонит со всех
В вагоне молодые пассажиры Знакомятся легко как старожилы. Болтая о погоде и о чае Они о чувствах говорят очами. Вот раздает постели проводница, Они
О чем я стараюсь? — Чтоб снова и снова Россия влюблялась В графа Толстого. Писатель и пахарь, Гусар в двух столицах — Он был
Когда ушла ты, не любя, Я думал: погрущу немного, А остальное – на себя Возьмет железная дорога! Но что я сделаю с тоской? Она
Я сам не знаю: быль иль небыль, Не помню: на земле, на небе ль. Дружила девушка со мной. Немало в юности, бывало, Она мне
На ранней зорьке чуточку морозило, Спешили мы добраться до Москвы, На берегу Теряевского озера Нарвал я сноп увянувшей травы. Не знаю: на красу ли,
Я думал о зле великом О горестях давних дней За что окрестили «игом» Три века земли моей? Неужто закрыло дымом И Волгу, и Днепр,
Что я знал? Что понял? Где весь век витал? Куликова поля Даже не видал!.. Ну! Скорей в дорогу! К черту свой насест! Что же
В этом утре, сотканном Из утрат Ходит добрым доктором Снегопад. По глухим окраинам, Где сквозняк, Он бинтует раненый Березняк… Снег ворвется поночью В полутьму,