Стихотворения поэта Лиснянская Инна Львовна

От жалости, что мне поручена, Не отвертеться. Пульсируют часы наручные Толчками сердца. Ничто — ни вечное, ни тленное — Не позабыто. Пульсируют часы настенные

Без воли твоей и воздуха не глотнуть, И шагу не сделать за обозначенный круг, Не то чтобы в город на электричке махнуть, — Не

Я тебя увидала в дверной глазок И навстречу тебе распахнула дверь: Говоришь мне, что ты, как перст, одинок, Только что мне с собой поделать

Вновь изумруд дерев И неба аквамарин. Снова на обогрев Сердца продрогшего — Ты у меня один. Даже среди руин И нам посулит весна Много

Из мелких облаков На небе набран пояс — Серебряно-прочна Длина и прямизна. Иль это на лету Застыл гусиный поезд Над устьем забытья И над

Синий вдали, а вблизи бесцветный Воздух, — и жизнь твоя такова. Надо ль вести разговор беспредметный, Надо ль сидеть, спустя рукава? Ты и в

Все, что мне было не мило, исчезло как дым. Солнце меня подцепило багром золотым, Лето меня подцепило косою стальной, Граблями — осень. На лестнице

Дерево странного облика,- Что ни листочек — то облако Белое, белое, белое, Полное зова и отклика. Разом и платье венчальное, И полотно погребальное —

Я выдохнула память. И для вдоха Теперь нужна мне новая эпоха Или хотя бы — новое окно В иной пейзаж, где лавр дорогу славит,

То ли снится, то ли бредится, — Все давно уже смешалось, — Летний пламень с гололедицей, Ковш земли с ковшом Медведицы, Даже с ненавистью

Как близко небо цвета аметиста! Как бархатисты каменные складки! Пустыня Иудейская гориста. Бредут паломники, гуляют куропатки. Вблизи пещеры, где уединенья Искал Христос, чтобы Отцу

Что за мельник мелет этот снег, Что за пекарь месит эту вьюгу? Делается волком человек, Волком воет да на всю округу. Где же лекарь

Первое марта. И день-деньской Тенькает пеночка за занавеской С жесткостью рифмы мужской, С мягкостью — женской. Первое марта, а все — мороз. В мире

Это не по снегу — красный мороз, Это замерзла кровища, Это огонь истребительный вмерз В пепел жилища. Вопль укоризны отпустишь ли мне, Полубезумной дщери?

Большой, указательный, средний, безымянный, мизинец… На них бедолага считает счастливые годы, На них неудачи свои считает счастливец, На них бизнесмен, хозяин и он же

Слежались архаика, суржик и сленг Не хуже валежника… Усталое, будто бы мартовский снег, Сознанье мое ожидает подснежника. Едва уловимо дыханье цветка, Едва уловимая —

Человек бредет, а время бродит В черепушке, как винишко в бочке, И руками человек разводит: Где тут думать в нашей заморочке О материи, теснящей

Слово опередив, Льется музыка Гайдна. Семь сонат — что за тайна! В музыкальный архив Я попала случайно. Семь поющих свечей Он возносит под купол.

Прощально сентябрь золотится, И мысли идут на закат. Тоска — вдохновенью сестрица, А опыт — неведенью брат. От древних фаюмских портретов И фоток в

А как он был любим От гор до парапета,- Над Каспием седым, Под синью минарета! Теперь лишь дальний гром Напоминает грохот На берегу, где