Ты много ли видел на свете берез? Быть может, всего только две,- Когда опушил их впервые мороз Иль в первой весенней листве. А может
Стихотворения поэта Маршак Самуил Яковлевич
— Ты думал, мир не тот, не тот, Какой ты видел в детстве?- Щебечет птица, что живет В саду — со мной в соседстве.
Ты каждый раз, ложась в постель, Смотри во тьму окна И помни, что метет метель И что идет война.
Не знаю, когда прилетел соловей, Не знаю, где был он зимой, Но полночь наполнил он песней своей, Когда воротился домой. Весь мир соловьиною песней
Искусство строго, как монетный двор. Считай его своим, но не присваивай. Да не прельстится шкуркой горностаевой Роль короля играющий актер.
Ведерко, полное росы, Я из лесу принес, Где ветви в ранние часы Роняли капли слез. Ведерко слез лесных набрать Не пожалел я сил. Так
У вдохновенья есть своя отвага, Свое бесстрашье, даже удальство. Без этого поэзия — бумага И мастерство тончайшее мертво. Но если ты у боевого стяга
Из Александра Алана Милна Король, Его величество, Просил ее величество, Чтобы ее величество Спросила у молочницы: Нельзя ль доставить масла На завтрак королю. Придворная
Пускай бегут и после нас, Сменяясь, век за веком,- Мир умирает каждый раз С умершим человеком.
Чудес, хоть я живу давно, Не видел я покуда. А впрочем, в мире есть одно Действительное чудо: Помножен мир (иль разделен?) На те миры
Дана лишь минута любому из нас. Но если минутой кончается час, Двенадцатый час, открывающий год, Который в другое столетье ведет,- Пусть эта минута, как
Дорого вовремя время. Времени много и мало. Долгое время — не время, Если оно миновало.
Мгновенный свет и гром впотьмах Как будто дров свалилась груда… В грозе, в катящихся громах Мы любим собственную удаль. Мы знаем, что таится в
Скамья над обрывом намокла, Покрылась налетами льда. Зарей освещенные стекла Вдали отразила вода. Взлетела случайная птица И села на крышу опять. Раскрыть свои крылья
Пробираясь до калитки Полем вдоль межи, Дженни вымокла до нитки Вечером во ржи. Очень холодно девчонке, Бьет девчонку дрожь: Замочила все юбчонки, Идя через
Люди пишут, а время стирает, Все стирает, что может стереть. Но скажи,- если слух умирает, Разве должен и звук умереть? Он становится глуше и
В пути с утра до первых звезд, От бурь не знает он защиты, Но много дней и много верст Его терпению открыты. Пронесся поезд
Немало книжек выпущено мной, Но все они умчались, точно птицы. И я остался автором одной Последней, недописанной страницы.
Я прохожу по улицам твоим. Где каждый камень — памятник героям. Вот на фасаде надпись: «Отстоим!» А сверху «р» добавлено: «Отстроим!»
Читатель мой особенного рода: Умеет он под стол ходить пешком. Но радостно мне знать, что я знаком С читателем двухтысячного года!