«Год восемнадцатый не повторится ныне!»- Кричат со стен слова фашистских лидеров. А сверху надпись мелом: «Я в Берлине» И подпись выразительная: «Сидоров».
Стихотворения поэта Маршак Самуил Яковлевич
Мы знаем: время растяжимо. Оно зависит от того, Какого рода содержимым Вы наполняете его. Бывают у него застои, А иногда оно течет Ненагруженное, пустое,
Пускай стихи, прочитанные просто, Вам скажут все, о чем сказать должны. А каблуки высокие нужны Поэтам очень маленького роста.
И поступь и голос у времени тише Всех шорохов, всех голосов. Шуршат и работают тайно, как мыши, Колесики наших часов. Лукавое время играет в
Часы за шумом не слышны, Но дни и годы к нам приводят. Выходит лето из весны И в осень позднюю уходит.
Апрельский дождь прошел впервые, Но ветер облака унес, Оставив капли огневые На голых веточках берез. Еще весною не одета В наряд из молодой листвы,
По небу голубому Проехал грохот грома, И снова все молчит. А миг спустя мы слышим, Как весело и быстро По всем зеленым листьям, По
Цените слух, цените зренье. Любите зелень, синеву — Все, что дано вам во владенье Двумя словами: я живу. Любите жизнь, покуда живы. Меж ней
Свиньи, склонные к бесчинству, На земле, конечно, есть. Но уверен я, что свинству Человечества не съесть.
Красиво пишет первый ученик, А ты предпочитаешь черновик. Но лучше, если строгая строка Хранит веселый жар черновика.
У Пушкина влюбленный самозванец Полячке открывает свой обман, И признается пушкинский испанец, Что он — не дон Диэго, а Жуан. Один к покойнику свою
Как поработала зима! Какая ровная кайма, Не нарушая очертаний, Легла на кровли стройных зданий. Вокруг белеющих прудов — Кусты в пушистых полушубках. И проволока
О ты, не знающий преград! Ты шлешь своих любезных чад — В рай одного, а десять в ад, Отнюдь не глядя На то, кто
Разговор в парадном подъезде Шли пионеры вчетвером В одно из воскресений, Как вдруг вдали ударил гром И хлынул дождь весенний. От градин, падавших с
Я перевел Шекспировы сонеты. Пускай поэт, покинув старый дом, Заговорит на языке другом, В другие дни, в другом краю планеты. Соратником его мы признаем,
Эту сказку ты прочтешь Тихо, тихо, тихо… Жили-были серый еж И его ежиха. Серый еж был очень тих И ежиха тоже. И ребенок был
С тобою вместе враг твой был сожжен. Удавом он сдавил при жизни тело. Но до конца не мог коснуться он Того, что и по
Морская ширь полна движенья. Она лежит у наших ног И, не прощая униженья, С разбега бьется о порог. Прибрежный щебень беспокоя, Прибой влачит его
О том, как хороша природа, Не часто говорит народ Под этой синью небосвода, Над этой бледной синью вод. Не о закате, не о зыби,
Полные жаркого чувства, Статуи холодны. От пламени стены искусства Коробиться не должны. Как своды античного храма — Души и материи сплав,- Пушкинской лирики мрамор