Посвящено Д. А. Ровинскому
И судят и рядят. Пред ними худой,
Больной горемыка-парнишка
Весь бледный стоит и поник головой.
Конечно, не вор, а воришка.
И речи юриста карающий звук
Беднягу громит что есть духу…
И сетка улик сплетена… И паук
Поймает неловкую муху.
Они говорят, говорят, говорят —
Так сильно, так гладко и важно.
В ответ им зевают, кряхтят и сопят
Двенадцать усталых присяжных.
Все стихло. Они принесли приговор
И громко прочли: «Не виновен».
Вот усики злобно крутит прокурор
(Не может он быть хладнокровен)…
А что же преступник?.. Небось им поклон
Отвесил и в пояс и в ноги…
Но нет… Он прощением словно смущен.
Он плачет… О чем? — об остроге.
Ну да… об остроге. Ведь теплый приют
И хлеб у него отнимают —
Простили его и свободу дают…
Свободным его величают.
Свобода?.. ему?.. это — холод, нужда,
Бесхлебье и нищенство снова…
Насмешкою скверной звучит, господа,
Бедняге то громкое слово.
Слеза за слезой накипала в глазах
Воришки. «Зачем оправдали? —
Вертелся вопрос на дрожащих губах. —
Куда мне идти?» Все молчали,
Но вдруг волосами проворно встряхнул
Оправданный; вмиг ободрился,
Лукаво и смело на судей взглянул
И низко им всем поклонился.
Нашел он: «В кабак я отселе пойду, —
А там уж известна дорога…
Мне добрые люди укажут… найду…
Прямую — опять до острога!»
(1 votes, average: 5,00 out of 5)