Забывая удачи, вспоминая просчеты, наконец-то оставшись один, извиняющий всех, но никем не прощенный, вдоль притихших бреду осин. Где-то птаха скулит надсадно и тонко, и
Стихотворения поэта Попов Валентин Леонидович
Одолела друга тоска, он стучал, а я запер двери… И меня предала рука: пишет правду, а я не верю. Запер двери и в воду
Старик с бородкой, словно ватною. Старушка с проседью в висках открыли дверь, назвались сватами, икону, поискав в углах. Хозяйка загремела чашками, граненый уронив стакан.
Бродяги спят, мошенник спит беспечно, смиренье проповедует Луна, стекают слезы восковые на подсвечник, и на меня влияет тишина. А сколько на меня людей влияло
Носил я розовые некогда очки, мне все казалось розовым в ту пору: виски седые, темные зрачки, собака у высокого забора. Казалась розовой кирпичная больница,
Зоосады столиц, заповедники прерий… Это факт, что все ж вымирают звери. Не помогают клыки и жало, битье поклонов за сахар и сало, страх перед
Не к истине, но к выгоде спешат, забыв о связи совести с работой… Уверен я, что мелкая душа правдиво не сыграет Дон-Кихота. Слукавил днем
Как проста пустота, где одна кривизна тишины: ни веществ, ни существ, ни меж ними войны… В микроскоп поглядите на каплю воды — там моря
Сажаю их в средневековую таверну. Пусть обнимают сдобных потаскух, пусть тянут эль, пусть распевают скверно, играют в кости и поносят вслух былого кардинала или
Здесь явно жарче, чем в Сахаре. Здесь ноги с выпуклыми венами, здесь, сухо обжигая паром, свистят отмоченные веники. По шраму, по кривому якорю, по
У бытия на коромысле уравновешена вода. Где плюс, там минус — к этой мысли придешь с годами без труда. В житейском и вселенском быте
Он «да» сказал, а вы сказали «нет»… И задымился на костре Сервет. А я б отрекся, я боюсь огня. Вот истина — она сильней
Снимал я комнату в поселке Вырица. Трещал мороз — я печь топил брикетами, В окошке низком стекла были выбиты И я его заклеивал газетами.
Пусть физика не ищет смысла в страстях и бурях естества, но и страстями правят числа переодетые в слова. И в книжном, вымышленном мире царит
Сперва ты думал так: в богов, мол, вера была причиной все же вдохновенья для полулегендарного Гомера, для мастеров эпохи Возрожденья. Потом ты прочитал о
Пахнет воздух жареным подсолнухом, на перроне толчея и солнечно. Лютики, тюки, томатный сок… У меня украли кошелек. Умоляю возле кассы: — Верьте, я вам
Памяти немецкого художника-антифашиста Ганса Грундига. Написать портрет Геринга и — погуще баланда, помягче команда, табак, теплый угол, мольберт-треножник. Ну, соглашайся, художник! Но гласит формуляр:
Как хорошо — ты не явилась, пусть будет славно и тебе. Я шел домой, мне воля снилась, дымил окурок на губе. И по Неве
Не со зла я вам сделал зло, мне при жизни всегда не везло. Но я все — таки сделал зло, если вы побелели как
Когда мне казалось все светлое темным, когда становился я очень бездомным и падало с неба сеево снега — в знакомых квартирах искал я ночлега.