Врастая с костями в домашние вещи,
На пуховиках от озноба дрожа,
Немало поэтов прилично клевещут
На всех, теплотою квартир дорожа:
«Как будто зовущи
Зеленые пущи,
Земной тихоход на свободу отпущен;
Ему, как немногим,
В глухие отроги
И к сердцу земному открыты дороги.
Всего: поступиться
Периной да шпицем
И книзу с четвертой площадки спуститься,
Минуя свой дворик,
Где воздух так горек,
Где дремлет в тулуп упакованный дворник.
На волю! И сразу,
Доступная глазу,
Стозвездная полночь легла бы рассказом,
Как шлях, по пути
В Кременчуг и Путивль,
Как песня, которой конца не найти.
Сквозь ветер, сквозь ливень,
В тяжелом наливе
Хлеба зашумели б с Полтавы до Ливен,
И, хору их вторя,
На гулком просторе
Вздохнули бы степи от моря до моря
Под клекот орлов,
Под посвист ветров
Ночами скитаний, стоянок, костров,
Глухим океаном,
Где жить великанам…
Но мы — тихоходы, земля велика нам.
И где нам до страсти
Рискованных странствий —
Нас солнце не греет, нас душит пространство,
Нам буря грозна,
Словно волчья грызня,
И ветер палящий — не ветер — сквозняк.
Просторы пустуют,
Закрыты вчистую».
Неправда, товарищи! Я протестую!
Отряды уже
До глухих рубежей
Идут по дорогам былых мятежей,
По снежным заносам,
По дикому ворсу
Травы — за Чапаем, за пламенным Щорсом;
Плывут корабли
В полуночной дали
Сквозь льды, сквозь туманы до края земли;
Удар принимая
В открытые груди,
Ведут их бесстрашные, гордые люди.
Они не забыли
Недавние были:
Отцы наши кровью за землю платили,
Чтоб дети, как в сказке,
Смогли, осмелев,
Стоять по-хозяйски
На этой земле.
А если меж старых,
Семейственных, ярых
Реликвий живут еще люди в футлярах,
То разве для них,
Погребенных в пыли,
Весельем наполнена чаша земли?..
(1 votes, average: 5,00 out of 5)