Пел Лебедь, и моих всех чувств он был владетель. «Ты весел?» — я его, растроганный, спросил. «Да, — он ответствовал, — час смерти наступил».
Стихотворения поэта Дмитриев Иван Иванович
Давно уже, давно два друга где-то жили, Одну имели мысль, одно они любили И каждый час Друг с друга не спускали глаз; Все вместе;
«О Пчелка! меж цветов, прекраснейших для взора, Есть ядовитые: отравят жизнь твою; Смотри же не садись на каждый без разбора!» — «Не бойся: яд
Тихо замер последний аккорд над толпой, С плачем в землю твой гроб опустили; Помолились в приливе тоски над тобой, Пожалели тебя и забыли… Ты
Два обывателя столицы безымянной, Между собою земляки, А нацией сверчки, Избрали для себя квартирой постоянной Судейский дом; Один в передней жил, другой же в
Задумчива ли ты, смеешься иль поешь, О Хлоя милая! ты всем меня прельщаешь: Часам ты крылья придаешь, А у любви их похищаешь.
Осел, как скот простой, Глядит на Истукан пустой И лижет позолоту; А хитрая Лиса, взглянувши на работу Прилежно раза два, Пошла и говорит: «Прекрасна
Надсевшись Дон-Кишот с баранами сражаться, Решился лучше их пасти И жизнь невинную в Аркадии вести. Проворным долго ль снаряжаться? Обломок дротика пошел за посошок,
Дуб с Тростию вступил однажды в разговоры: «Жалею, — Дуб сказал, склони к ней важны взоры, — Жалею, Тросточка, об участи твоей! Я чаю,
Настала ночь, и скрылся образ Феба. «Утешьтесь! — месяц говорит. — Мой луч не менее горит; Смотрите: я взошел и свет лию к вам
Что вздумалось тебе сухие апологи Представить критикам на суд? Ты знаешь, как они насмешливы и строги. — Тем лучше: их прочтут.
«Возможно ли, как в тридцать лет Переменилось все!.. ей-ей, другой стал свет! — Подагрик размышлял, на креслах нянча ногу. — Бывало в наши дни
Случилось Кролику от дома отлучиться, Иль лучше: он пошел Авроре поклониться На тмине, вспрыснутом росой. Здоров, спокоен и на воле, Попрыгав, пощипав муравки свежей
Я не тому молюсь, кого едва дерзает Назвать душа моя, смущаясь и дивясь, И перед кем мой ум бессильно замолкает, В безумной гордости постичь
Без имя Рифмодей глумился сколько мог Над глупостью — хвалить в стихах красивый слог. Не худо бы потом на вкус слепить сатиру, А там
Не скоро ты, мой друг, дождешься песней новых От музы моея! Ни фавны рощ дубовых, Ни нимфы диких гор и бархатных лугов, Ни боги
Прохожий Что так печально ты воркуешь на кусточке? Горлица Тоскую по моем дружочке. Прохожий Неужель он тебе, неверный, изменил? Горлица Ах, нет! стрелок его
Орел парил под облаками, Кит волны рассекал, а Уж полз по земли; И все, что редкость между нами, О том и думать не могли,
«Что за журнал?» — «Не хватский». — «Кто же читал?» — «Посадский». — «А издавал?» — «Сохацкий!»
Быть может, мудреца сей памятник не тронет; Но друг к нему прострет умильный, слезный взгляд; Но добрый, нежный сын всегда над ним восстонет, И