Солнце июля. В море Окна растворены: Семья еще в полном сборе — Ни тюрьмы, ни войны. Море. Солнце июля, Зайчики на стене — Бабушкина
Стихотворения поэта Лиснянская Инна Львовна
Каждый из нас выбирает одно из двух. …Еще во чреве Ревекки близнец близнеца вопрошает: Что больше сгодится в жизни — плоть или дух? —
Октябрь, десятое число, Еще двадцатый век – О только бы не замело, О только бы не снег! В виду слепяще-белой тьмы И сокращенья дня
Что за птица такая поет то скрипично, то трубно? Ни с того ни с сего Иногда человеку любому становится трудно От себя самого. Что
На солнце морось, на сердце верви, А в сердце пафос, Как будто ветер с каспийской верфи Толкает парус. Но там, где парус моих иллюзий
Когда не только над тобой — И под тобою облака, Иерихонскою трубой Гром слышится издалека, Овечьей топчутся гурьбой Среброкурчавые века. Но где костер и
В лесу, где не бытует эхо, Где лето — как в зиме прореха — Мой утлый дом. Собака лает, ветер дует, Мотыль порхает, хмель
Я в дому, как в яме долговой, — Кто войдет, того и привечаю. Почитай стихи мне, дорогой, За тарелкой щей и чашкой чаю. Прочитай,
Птица не ранится тучей, Рыба — волною. Что ж я от мысли горючей Стала больною? Дума моя не когтиста Да и беззуба, — Падают
На слова мой век разменян И летит, как вьюга: Друг от слабости надменен, — Пожалею друга. Я не вследствие недуга Жалостью крылата: Спесь бессилием
Весть не буквальная. Я вижу как во сне Яйцо пасхальное в компьютерном окне. Яйцо расцвечено: по тонкой скорлупе Мария мечется в смеющейся толпе. А
Электричество было открыто еще при Адаме и Еве: Он входил в ее лоно так плотно, как штепсель в розетку, — Как светильники быта, плоды
И птицы и заря-красавица Нет-нет, да сновиденья будят: В руке дающей пусть прибавится, А в отнимающей — убудет. Какая мудрая романтика, Какие глупые советы!
Что делать? — спросила у Жизни,- сказала: умри! Что делать? — спросила у Смерти,- сказала: живи! Чтоб что-нибудь делать, в духовке сушу сухари, А
В синем небе вспыхнула свечка И всепамятно и светло. Зазвенела о камни речка, Как бутылочное стекло, И взлетают белые брызги Под зелено-стеклянный звон, —
Улыбкой слезу Стираю с лица, — Кому же к лицу То хворь, то ленца? Хочу — не в подъем, В подъем — не хочу,
В доме — пусто и в стране — не густо. Только ложь — рекой. Что-то тускло освещает люстра под моей рукой. Ну конечно, под
Тень от славы липнет к поэту, К тени лепится ремесло. Разметало мысли по свету, И судьбу в сугроб занесло. Намело, намело в отчизне —
Дивный леса обитатель В марте запестрел — Черен дятел, красен дятел И частично бел. Облетев седую крону На седой заре, Клювом, как по ксилофону,
В лесу многогнездном, Где каждый мал и велик, Лучом инозвездным Ты в сердце мое проник, — Последняя вспышка Последней моей любви, Умру от излишка