Устав От дрязг Стальных колес И рева сопл с небес, Я радовался: Удалось Уединиться в лес. Но столь роскошно торжество Безмолвия в лесу, Что
Стихотворения поэта Мартынов Леонид Николаевич
Ночь. Где-то там, на страшной вышине, Спят кратеры и цирки на Луне. А на Земле, конечно, тоже спят. Да, многие разделись и легли, Объяты
Дождь Подкрался неожиданно, Незамеченно почти, Будто не было и выдано Разрешения пойти. И, препятствия возможные Осторожно обходя, Он петлял. Шаги тревожные Были ночью у
Рифм изобилие Осточертело мне. Ну, хорошо, я сделаю усилие И напишу я белые стихи! И кажется, что я блуждаю вне Мне опостылевшего мира рифм,
Между домами старыми, Между заборами бурыми, Меж скрипучими тротуарами Бронемашина движется. Душки трепещут за шторами,- Пушки стоят на платформе, Смотрит упорными взорами Славный шофер
Ложь Поначалу в самых мелочах, А дальше — больше, гладко, без заминки, Как будто в ясных солнечных лучах Бесчисленные плавают пылинки. И если в
В роще, Где туристами Ставятся шатры, Есть над быстрой Истрою Древние бугры. Где стоят горелые Мертвые дубы, Вылезают белые Старцы, как грибы. Это племя
Я видел Много звезд: Не только стаи, А табуны их, целые стада, Скакали, пыль межзвездную взметая. И звездные я видел поезда, И звездные я
Строятся разные небоскребы,- Зодчим слава и честь, Но человек уже хочет иного — Лучше того, что есть. Лучше и лучше пишутся книги, Всех их
Затерялся Ледоход Где-то в подмосковных шлюзах, Чтоб не терся битый лед — Не мешал потоку грузов. Но бунтуют Облака, Льют дожди, как указанье, Что
Так Велика Гора черновиков, Бумаги каменеющая масса, Что, кажется, за несколько веков Мне разобраться в этом не удастся. И не отточишь Никаких лопат, Чтоб
И все, о чем мечталось, Уже сбылось, И что не удавалось, То удалось. Отсталость наверсталась Давным-давно. Осталась лишь усталость. Не мудрено! Усталость разрасталась В
Инфузорно Мы пылаем И выпениваем в споре Восклицанья, несть числа им, Будто это капли в море. Я хочу, Чтоб крылось в слове Столько пламенного
Кто дал тебе совет, закончив счет побед, А также и потерь, Теперь, замкнувши дверь, угреться и забыться? Ты этому не верь! Так не случится!
Пейзаж Возник передо мною — Сумбурный, в рамки не вошедший, Как будто бы не что иное, Как явь, полна противоречий: Неслись клубящиеся тучи, Повсюду
Пахнет день Машинным отделеньем Переполненного парохода. К берегам Плывем мы отдаленным, И хоть ближе год они от года — Разве что грядущим поколеньям, Наконец,
Пришел и требует: — Давай мне песен! Вот человек! Ведь в этом прямо весь он: Когда он грустен — дай веселых песен, А если
Я наблюдал, Как пляшут твист В Крыму. О нет, я не смотрел, как лютый ворог, На этих неизвестно почему Шельмуемых танцоров и танцорок, Но
Автомашины, Мчась к воротам Красным, Чуть замедляют бег для разворота, Полны воспоминанием неясным, Что тут стояли Красные ворота. Троллейбус, Пререкаясь с проводами, Идет путем
Закрывались магазины, День кончался, остывая; Пахли туфлей из резины Тротуар и мостовая. В тридцатиэтажном зданье Коридоры торопились Опустеть без опозданья, А внизу дома лепились.