Душа твоя, как тихий звон Апрельских вечеров. Страстей земных не будит он Далекий чистый зов. В росистом воздухе полей, Над лесом, над рекой, Лишь
Стихотворения поэта Муни
Ты в каюте общей медлишь за пьянино. Наклонился к нотам толстый инженер. Легкие мелодии пролетают мимо, Шепчет он поручику: о, elle a des chairs*.
Понял: мы в раю. В. Б. Тень латаний На эмалевой стене. В. Б. Листьев широких качанье, Тени гигантские рук. Длинный прерывистый звук. Это ль
Когда замерев, Вершины дерев Пред близкой грозой затихают И (сумрачный час!), Как слезы из глаз, Янтарные листья роняют; А там, вдалеке, На светлой реке
Ты для меня уста свои сомкнула И не дала прощального лобзанья. Презрительно звучал твой гордый смех. Ну что же, в плащ дырявый запахнувшись, Уйду
Надень свой белый балахон (О, как мила мне хрупкость линий!) И в нем, мечтательно склонен, Явись печальной Коломбине. Чуть вздрогнет зов небесных арф, Чуть
На землю полдень мертвый пал, Налитый золотом тяжелым, И в блеске пламенно-веселом Дробится озера опал. Гудят косматые шмели, Протяжен их медовый голос. Налитый соком
Пришел земной, тяжелый гость, Ходил по берегу спесиво; А мы, как зыблемая трость, По ветру стелемся лениво. А мы, как беловейный дым, Дыханью каждому
Сухой осенний резкий воздух. Ни облачка. Лазурь чиста. И на чернеющих бороздах Ворон крикливая чета. Деревья черны, длинны, худы. Не слышно листьев под ногой.
Господа я не молю, Дьявола не призываю. Я только горько люблю, Я только тихо сгораю. Край мой, забыл тебя Бог: Кочка, болото да кочка.
О, нет, не у любви в плену, Не под ярмом тяжелым страсти Я нить неровную тяну Под звон ненужных мне запястий. В наряде легком
Опять росистая пьянящая прохлада. В вечерней тишине звончее бег ручья. И с беззаботными бубенчиками стада, Домой бредущего с вершины Галаада, Сливается, звенит и тает
Волной расплавленно-холодной Горит ручей, В степи пустынной и бесплодной, В степи моей. Кругом поломанные травы, Суха земля. Вдали пленительной дубравы Мои поля. И жду,
Веет грустью ласковой, осенней. Как светло-прозрачна синева. Листья клена — золотые кружева. Грустью веет ласковой, осенней. Город тонет в утреннем тумане. Нежно золотятся купола.
Сырые дни. В осенних листьях прелых Скользит нога. И свищет ветр в тени. Плохие песни. Лучше б он не пел их. На край небес
В синем воздухе сонные нити, Вы серебряным звоном звените. Вы нежнее, вы легче, чем иней, Тихо таете в благости синей. Вскрылись реки. К чему
Гудят трамваи, мчат моторы, В густой пыли тяжелый чад. Афиш огнистых метеоры Пустое небо бороздят. Лица, измученного скукой, В ночной не видно темноте. Сухая
Я в ночь ухожу без возврата, Один, истомленный и сирый. Моя светозарная тень, Ты краткий румянец заката, Ты вздох отлетающей лиры, Больной, угасающий день…
И не печальны и не счастливы Идут стопой тяжелой дни. Зачем так рано все погасли вы, Мои вечерние огни? И в темной комнате заброшенной,
На серых скалах мох да вереск. Светлы безрадостные дали. Здесь сердце усмиренно верит Безгневной и простой печали. Кругом в воде серо-зеленой Такие ж сумрачные