Злому верить не хочу календарю. Кто-то жуткий, Что торопишь? Я не подарю Ни минутки. Каждый день тебе по одному листку, — Разве мало? Ростовщичью
Стихотворения поэта Парнок София Яковлевна
Видно, здесь не все мы люди-грешники, Что такая тишина стоит над нами. Голуби, незваные приспешники Виноградаря, кружатся над лозами. Всех накрыла голубая скиния! Чтоб
Не под женский вопль умирать герою, И не женский хор отпевал Ахилла, — Запевали песню над славным сами Вещие Девять. Ни одна из них
Налей мне, друг, искристого Морозного вина. Смотри, как гнется истово Лакейская спина. Пред той ли, этой сволочью, — Не все ли ей равно?.. Играй,
Да, я одна. В час расставанья Сиротство ты душе предрек. Одна, как в первый день созданья Во всей вселенной человек! Но, что сулил ты
Ты, молодая, длинноногая! С таким На диво слаженным, крылатым телом! Как трудно ты влачишь и неумело Свой дух, оторопелый от тоски! О, мне знакома
Бывает разве средь зимы гроза И небо синее, как синька? Мне любо, что косят твои глаза И что душа твоя с косинкой. И нравится
Трудно, трудно, брат, трехмерной тенью В тесноте влачить свою судьбу! На Канатчиковой — переуплотненье, И на кладбище уж не в гробу, Не в просторных
Полувесна и полуосень! В прорыве мутных облаков Плывет задумчивая просинь. Во влажных далях лес лилов. Прибита ветром к придорожью Листа осеннего руда, И точно
За стеклом окна — стекло Неба. Улицу заволокло Снегом. Только этот легкий снег — Не зимний. И откуда этот снег, Скажи мне? Топольный ли
…И вдруг, в полнеба, росчерк молний, Сверкнула огненная вязь, — И стала ночь еще огромней, И музыка оборвалась. Лежу я, повернувшись на бок, И
И вот она! Театр безмолвнее Невольника перед царем. И палочка взвилась, как молния, И вновь оркестра грянул гром. Лучи ль над ней свой блеск
Не придут, и не все ли равно мне, — Вспомнят в радости, или во зле: Под землей я не буду бездомней, Чем была я
У каждого есть свой крылатый час, И в каждом скрыта творческая завязь, Пусть никогда от прозорливых глаз Прекрасного не застилает зависть. Пусть не тебе
В синеватой толще льда Люди прорубили прорубь: Рыбам и рыбешкам — продух, Водочерпиям — вода, Выход — путнице усталой, Если напоследок стало С жизнью
О, Боже мой, кто это? Входит. Сбежали Улыбки с улыбчивых лиц. По сердцу прошла бахрома черной шали И черно-махровых ресниц. Скажи, отчего мне так
В те дни младенческим напевом Звучали первые слова, Как гром весенний, юным гневом Гремел над миром Егова, И тень бросать учились кедры, И Ева
«Будем счастливы во что бы то ни стало…» Да, мой друг, мне счастье стало в жизнь! Вот уже смертельная усталость И глаза, и душу
Ветер ярый, ветер гневный, Рвущий в море паруса, Я твои в струне напевной Вызываю голоса. Сердцу скучно быть спокойным, — Застучи в моей крови,
Все выел ненасытный солончак. Я корчевала скрюченные корни Когда-то здесь курчавившихся лоз, — Земля корявая, сухая, в струпьях, Как губы у горячечной больной… Под