Снимал я комнату в поселке Вырица. Трещал мороз — я печь топил брикетами, В окошке низком стекла были выбиты И я его заклеивал газетами.
Стихотворения поэта Попов Валентин Леонидович
И вновь я посетил Крестов пределы, где в камерах не воры, не жулье, а без суда и следствия сидело ни в чем невиноватое зверье.
В облаках витал, шел по трясине, и, как водится, пришел я к середине. Средним было все: размер стола, гром и стихи, и средней страсть
Сам, насажав железные леса и растерявшись, человек заплакал: куда ни глянешь — всюду в небеса поднялись трубы, вышки, нефтебаки. — Не плачь, — сказал
Наука и до этого дойдет: лишь пожелай — и не по щучьему веленью, по строгим и проверенным законам — услышится шаляпинское пенье, запахнет послегрозовым
Монарх приказывал, ученые мужи писали капитальные трактаты, и в них — ячмень родился ото ржи, и приводились странные цитаты, приказывал всесильный фараон, победой толковалось
— Искусство: краски, образы и звуки — все это детство будущей науки, все объяснимо, есть на все закон, волнуемся, пока не познан он. —
Палочкой стуча по мраку, он ответил вежливо: «Однако, это просто липа, а не птица, и летать она не может, слава богу…». На него не
Нас в прошлое пускают по билету, идут сквозь сердце кадры киноленты, горит экран, и холодеет зал… Горячий август, мятый краснотал, дымится солнце, жатвой бредит
Он подделывал различные предметы: дорогие ткани и ковры, золотые кольца и браслеты, вазы и колхозные пиры размножал он в страшном изобилии. Жил и не
Зимой в тайге у толстоногих елей, морозом раскаленных добела, в моих руках, смолой пропахших, пела, вгрызаясь в камбий, гибкая пила. Я кочегарил на буксире
Пустяк чернильный — щупают глаза живое описание обеда. О Пушкине мне почерк рассказал правдивее, чем сто пушкиноведов. Что всеобъемлющие толстые тома — в них
Деревню засыпает первым снегом, опять повисли белые поля на бельевой веревке горизонта. В кружении снижаются снежинки, встречаясь с долговязым дымом. По чистой, ослепительной тропе
Мне нравится без всякой цели из дома выйти, идти сквозь белый парк и размышлять: болят ли зубы у зубных врачей? Что делать скрипкам, когда
Неба черный наждак, звезды холодно светят, за окном тополиная ветка бела. С каждым годом все меньше во мне междометий, все печальней глядеть на себя
До свиданья, мама… С тихим клекотом журавли — над зеленью берез. Четвертый день промасленные локти над шпалами качает паровоз. Дорожные, заученные знаки, я еду
Это времени тоже приметы, что живут нынче долго поэты… Те, что некогда рано немели, опускаясь в могильную сень: тот — убит в двадцать семь
Может быть, с большого гонорара или, может, с премии шальной, ходит ненормальный по базару, молодой старик, слегка хмельной. Вот достал он кошелек хрустящий —
С какой же скоростью несется мысль? Всезнайки скажут: с быстротою света. О, если б было верно это! Порой от головы до головы, от мозга
О, как они разнообразны, лица… А выражение у всех одно, когда прозрела вдруг слепая птица и замер потрясенный зал кино. Но, отойдя от Баха