Пред Революцией громадной, Как звезды, страны восстают. Вбегает негр. Высокомерными глазами Его душа окружена, Гарлема дикими ночами Она по-прежнему пьяна. Его мечты: разгладить волос,
Стихотворения поэта Вагинов Константин Константинович
Не человек: все отошло и ясно, Что жизнь проста. И снова тишина. Далекий серп богатых Гималаев, Среди равнин равнина я Неотделимая. То соберется комом,
И снова мне мерещилась любовь На диком дне. В взвивающемся свисте, К ней все мы шли. Но берега росли. Любви мы выше оказались. И
Слава тебе Аполлон, слава! Сердце мое великой любовью полно Вот я сижу молодой и рокочут дубравы Зреют плоды наливные и день голосит! Жизнь полюбил
У трубных горл, под сенью гулкой ночи, Ласкаем отблеском и сладостью могил, Воспоминаньями телесными томимый, Сказитель тронных дней, не тронь судьбы моей. Хочу забвения
Почувствовал он боль в поток людей глядя, Заметил женщину с лицом карикатурным, Как прошлое уже в ней узнавал Неясность чувств и плеч скульптурность, И
Набухнут бубны звезд над нами, Бубновой дамой выйдет ночь, И над великим рестораном Прольет багряное вино. И ты себя как горсть червонцев Как тонкий
Под чудотворным, нежным звоном Игральных слов стою опять. Полудремотное существованье — Вот, что осталось от меня. Так сумасшедший собирает, Осколки, камешки, сучки, Переменясь, располагает
И умер он не при луне червонной, Не в тонких пальцах золотых дорог, Но там, где ходит сумрак желтый, У деревянных и хрустящих гор.
Темнеет море и плывет корабль От сердца к горлу сквозь дожди и вьюгу Но нет пути и пухнут якоря Горячим сургучом остекленели губы Их
Мы здесь вдали от сугробов, От снежных метелей твоих, Такого веселья попробуйте! Но нет нам путей других. Оторванный ком не вернется, Хотя бы ветер
Пред разноцветною толпою Летящих пар по вечерам, Под брызги рук ночных таперов Нас было четверо: Спирит с тяжелым трупом души своей, Белогвардейский капитан С
Из женовидных слов змеей струятся строки, Как ведьм распахнутый кричащий хоровод, Но ты храни державное спокойство, Зарею венчанный и миртами в ночи. И медленно,
На палубах Летучего Голландца Так много появилось крыс… И старый капитан, обрызганный багрянцем, Напрасно вспоминал ветры… И в капище у белой дьяволицы С рогами
В аду прекрасные селенья И души не мертвы. Но бестолковому движенью Они обречены. Они хотят обнять друг друга, Поговорить… Но вместо ласк — посмотрят
Психея дивная, Где крылья голубые И легкие глаза И косы золотые. Как страшен взгляд очей испепеленный, В просторы чистые по-прежнему влюбленный. В ужасный лес
В стремящейся стране, в определенный час Себя я на пиру встречаю, Когда огни застигнуты зарей И, как цветы, заметно увядают. Иносказаньем кажется тогда Ночь,
Перевернутся звезды в небе падшем И вихрь дождем мне окропит глаза Уйду я черною овцой на пашни Где наш когда-то высился вокзал Деревья ветви
I За годом год, как листья под ногою, Становится желтее и печальней. Прекрасной зелени уже не сохранить И звона дивного любви первоначальной. И робость
Столица глядела Развалиной. Гражданская война летела Волной. И Нэп сошел и развалился В Гостином пестрою дугой. Самодовольными шарами Шли пары толстые. И бриллиантами качали