Предоставь себя ночи метельной, Волнам мрака обнять разреши: Есть услада в тоске беспредельной, В истребленье бессмертной души. Как блаженны и боль, и тревога! В
Стихотворения поэта Андреев Даниил Леонидович
А прожекторы — тускло-розовый и багровый — То выхватывают, то комкают облака, Будто плещутся пламенеющие покровы Сатурналии, — вакханалии, — гопака. Развиваются и свиваются
Порой мне брезжила отрада В простом, — совсем, совсем простом: Подкрасться полночью из сада И заглянуть в мой сонный дом. Окно распахнуто. Гардины Чуть
Вновь с песчаного Востока дует Старый ветер над полями льна… А когда за соснами колдует Поздняя ущербная луна — То ль играют лунные седины
Это свершилось в начале пути… Даймон! мрак освети! Дай мне нащупать знаки-слова Брезжущему едва!.. Глубинные шрастры, их мощный слой От нас отгорожен бурлящей мглой,
— Не пробуй разъять изощренною мыслью Мой двойственный образ: в нем солнце и тьма. Своих отражений сама не исчислю. Покорных созвездий не помню сама.
Над талыми кровлями ранней весной Призывные ветры нам шлет юго-запад: В них — жизнь непохожих народов, и зной, Густых виноградников приторный запах. Пьянящие образы
Долго речь водил топор С соснами дремучими: Вырублен мачтОбор Над лесными кручами. Круглые пускать стволы Вниз к воде по вереску. Гнать смолистые плоты К
Милый друг мой, не жалей о старом, Ведь в тысячелетней глубине Зрело то, что грозовым пожаром В эти дни проходит по стране. Вечно то
Так вот царица человечества, Зиждительница бытия! Быть может, в древних храмах жречество О ней шептало, смысл тая. И не ее ль дыханье буйное Поныне
Медленно зреют образы в сердце, Их колыбель тиха, Но неизбежен час самодержца — Властвующего стиха. В камеру, как полновластный хозяин, Вступит он, а за
На орлиных высотах Непала, Как цветок в снеговом хрустале, Вся в заоблачных снах, увядала Моя прежняя жизнь на земле. Дольний мир, как отраву, отринув,
О, превышающий ангелов! Страшно Словом коснуться этих пучин, Скрытых исконно личиной всегдашнею Видимых следствий, зримых причин. Что Ты осуществлял, что загадывал — Звуками, знаками
Веселым, как вечный мальчишка — Адам — Отдаться реке полноводной; По селам, по ярмаркам, по городам Коснуться плоти народной; Вдыхать, осязать, слушать, следить Стоцветного
Вот лесной перерыв: Скоро церковь и мост… Вдалеке, из-за круч у реки, Как упорный призыв Человеческих гнезд, — Рам-там-там! — барабанят вальки. И с
Перед взором Стожар — бестелесным, безгневным, безбурным — Даже смертный конец не осудишь и не укоришь… Фомальгаутом дрожа, золотясь желтоватым Сатурном, Ночь горящий венец
— Смерть не равняет чернь и героев. Каждому — только свое: не дивись! Доблесть деяний расширив, утроив, Примет героя вышняя высь. И в планетарно-эфирном
А еще я люблю их — Прутья старых оград у церквей, Если в медленных струях Нежит их полевой тиховей. Здесь бурьян и крапива Да
Порхают ли птицы, играют ли дети, С душою ли друга скрестится душа — Ты с нами. Ты с ними, невидимый Третий, Невидимый хмель мирового
Не поторапливаясь, ухожу к перевозу Утренней зарослью у подошвы горы, Сквозь одурманивающие ароматами лозы, Брусникою пахнущие от вседневной жары. Как ослепительны эти молнии зноя