Не тигр, а человек — и сын убил… отца! Убил, но никому не ведомо то было; Однако ж сердце в нем уныло, Завянул цвет
Стихотворения поэта Дмитриев Иван Иванович
Любезный попугай! давно ли ты болтал И тем Климену утешал! Но вот уж ты навек, увы, безгласен стал! Султан и попугай — все в
Убийца, чтоб спастись от строгости судей И казни, весь дрожа, бежал через плотину, Споткнулся и в реке нашел свою кончину, — Суд Промысла везде
Поэт случайно в честь и круг бояр попал; Но буря зависти против его восстала, И всюду разнеслось: певцу грозит опала. «Так я был в
Любезного и прах останется ль безвестным? Дубянского был дар — гармонией прельщать; Страсть — дружба и любовь; закон — быть добрым, честным; А жребий
О Геслер! где ты взял волшебное искусство? Ты смертному даешь, какое хочешь, чувство! Иль гений над тобой невидимо парит И с каждою струной твоею
Как над несчастливым, мне кажется, шутить? Ей-богу, я и сам готов с ним слезы лить; И кто из нас, друзья, уверен в том сердечно,
Конец благополучну бегу! Спускайте, други, паруса! А ты, принесшая ко брегу, О Волга! рек, озер краса. Глава, царица, честь и слава, О Волга пышна,
Красавиц не видал, да их и не бывало; Пригожих несколько, иль очень, очень мало; Прелестной ни одной, — Но вижу я теперь ее перед
О любезный, о мой милый! Где ты власть небесну взял? Ты своей волшебной силой Нову жизнь и душу дал. Прочь, печали и напасти! Прочь,
Средь храма, ниц челом, Моллак молился вслух: «Всезрящий! ты мне все: пошли мне воздаянье!» А нищий в уголку шептал, смиря свой дух: «Отец! дай
Бык с плугом на покой тащился по трудах; А Муха у него сидела на рогах, И Муху же они дорогой повстречали. «Откуда ты, сестра?»
Чего ты требуешь, Измайлов, от меня? Как! мне, лишенному поэзии огня, В глубокой старости забытому Парнасом, Пугать и вкус и слух своим нестройным гласом!
Ампанани Младая пленница! не проклинай войну; Забудь отечество: не ты, но я в плену! Твой взор мне столько ж мил, как первый луч денницы.
Ах, сколько я в мой век бумаги исписал! Той песню, той сонет, той лестный мадригал; А вы, о нежные мужья под сединою! Ни строчкой
Когда-то Рысь, найдя лежащего Крота, Из жалости ему по-свойски говорила: «Увы! мой бедный Крот! несчастье слепота! И рощица, и луг с цветами — все
Гордись пред галлами, московский ты Парнас! Наместо одного Лебреня есть у нас: Херасков, Карамзин, князь Шаликов, Измайлов, Тодорский, Дмитриев, Поспелова, Михайлов, Кутузов, Свиньина, Невзоров,
Поэту ль своего таланта не любить? Как смертный, осужден к премене повсечастной. Он старится, но все принадлежит прекрасной: Не в сердце, так в ее
Какой-то добрый человек, Не чувствуя к чинам охоты, Не зная страха, ни заботы, Без скуки провождал свой век С Плутархом, с лирой И Пленирой,
Пусть Клио род его от Рюрика ведет, — Поэт, к достоинству любовью привлеченный, С благоговением на камень сей кладет Венок, слезами муз и дружбы