Стихотворения поэта Эренбург Илья Григорьевич

Умру – вы вспомните газеты шорох, Ужасный год, который всем нам дорог. А я хочу, чтоб голос мой замолкший Напомнил вам не только гром

Есть перед боем час – все выжидает: Винтовки, кочки, мокрая трава. И человек невольно вспоминает Разрозненные, темные слова. Хозяин жизни, он обводит взором Свой

В одежде гордого сеньора На сцену выхода я ждал, Но по ошибке режиссера На пять столетий опоздал. Влача тяжелые доспехи И замедляя ровный шаг,

В полдень было – шли солдат ряды. В ржавой фляжке ни глотка воды. На припеке – а уйти нельзя,- Обгорели мертвые друзья. Я запомнил

…И вот уж на верхушках елок Нет золотых и розовых огней. Январский день, ты был недолог, Короче самых хрупких дней. Но прожигает этот ранний

Если ты к земле приложишь ухо, То услышишь – крыльями звеня, В тонкой паутине бьется муха, А в корнях изъеденного пня Прорастают новые побеги,

Ветер летит и стенает. Только ветер. Слышишь – пора. Отрекаюсь, трижды отрекаюсь От всего, чем я жил вчера. От того, кто мнился в земной

В купе господин качался, дремал, качаясь Направо, налево, еще немножко. Качался один, неприкаянный, От жизни качался от прожитой. Милый, и ты в пути, Куда

…И кто в сутулости отмеченной, В кудрях, где тишина и гарь, Узнает только что ушедшую От дремы теплую Агарь. И в визге польки недоигранной,

Когда замолкнет суесловье, В босые тихие часы, Ты подыми у изголовья Свои библейские весы. Запомни только – сын Давидов,- Филистимлян я не прощу. Скорей

Я бы мог прожить совсем иначе, И душа когда-то создана была Для какой-нибудь московской дачи, Где со стенок капает смола, Где идешь, зарею пробужденный,

Есть в Ленинграде, кроме неба и Невы, Простора площадей, разросшейся листвы, И кроме статуй, и мостов, и снов державы, И кроме незакрывшейся, как рана,

Девушки печальные о Вашем царстве пели, Замирая медленно в далеких алтарях. И перед Вашим образом о чем-то шелестели Грустные священники в усталых кружевах. Распустивши

Люблю немецкий старый городок – На площади липу, Маленькие окна с геранями, Над лавкой серебряный рог И во всем этот легкий привкус Милой романтики.

Ты прости меня, Россия, на чужбине Больше я не в силах жить твоей святыней. Слишком рано отнят от твоей груди, Я не помню, что