Смердишь, распухла с голоду, сочатся кровь и гной из ран отверстых. Вопя и корчась, к матери-земле припала ты. Россия, твой родильный бред они сочли
Стихотворения поэта Эренбург Илья Григорьевич
О той надежде, что зову я вещей, О вспугнутой, заплаканной весне, О том, как зайчик солнечный трепещет На исцарапанной ногтем стене. (В Испании я
Мяли танки теплые хлеба, И горела, как свеча, изба. Шли деревни. Не забыть вовек Визга умирающих телег, Как лежала девочка без ног, Как не
Я только лист на дереве заглохшем. Уныл и нем России сын. Уж не нальется вешним соком Душа моя,- она, как дым Развеянный. Ты, ветер,
Не мы придумываем казни, Но зацепилось колесо — И в жилах кровь от гнева вязнет, Готовая взорвать висок. И чтоб душа звериным пахла —
Не для того писал Бальзак. Чужих солдат чугунный шаг. Ночь навалилась, горяча. Бензин и конская моча. Не для того — камням молюсь — Упал
Сочится зной сквозь крохотные ставни. В беленой комнате темно и душно. В ослушников кидали прежде камни, Теперь и камни стали равнодушны. Теперь и камни
Когда задумчивая Сена Завечереет и уснет, В пустых аллеях Сен-Жермена Ко мне никто не подойдет. Иль, может, из приемной залы К вечерней службе Saint-Sulpice
Номера домов, имена улиц, Город мертвых пчел, брошенный улей. Старухи молчат, в мусоре роясь. Не придут сюда ни сон, ни поезд, Не придут сюда
Звезда средь звезд горит и мечется. Но эта весть — метеорит — О том, что возраст человечества — Великолепнейший зенит. О, колыбель святая, Индия,
Бои забудутся, и вечер щедрый Земные обласкает борозды, И будет человек справлять у Эбро Обыкновенные свои труды. Все зарастет — развалины и память, Зола
Переулок. Снег скрипит. Идут обнявшись. Стреляют. А им все равно. Целуются, и два облачка у губ дрожащих Сливаются в одно. Смерть ходит разгневанная, Вот
Я так любил тебя — до грубых шуток И до таких пронзительных немот, Что даже дождь, стекло и ветки путал, Не мог найти каких-то
Белесая, как марля, мгла Скрывает мира очертанье, И не растрогает стекла Мое убогое дыханье. Изобразил на нем мороз, Чтоб сердцу биться не хотелось, Корзины
Когда встают туманы злые И ветер гасит мой камин, В бреду мне чудится, Россия, Безлюдие твоих равнин. В моей мансарде полутемной, Под шум парижской
Я сегодня вспомнил о смерти, Вспомнил так, читая, невзначай. И запрыгало сердце, Как маленький попугай. Прыгая, хлопает крыльями на шесте, Клюет какие-то горькие зерна
Уж рдеет золотой калач. И, самогона ковш бывалый Хлебнув, она несется вскачь По выжженному буревалу. И, распластавшись у порога, Плюет на выцветший кумач. И
В зените бытия любовь изнемогает. Какой угрюмый зной! И тяжко, тяжко мне, Когда, рукой обвив меня, ты пригибаешь, Как глиняный кувшин, ища воды на
Взвился рыжий, ближе! Ближе! И в осенний бурелом Из груди России выжег Даже память о былом. Он нашел у двоеверки, Глубоко погребено, В бурдюке
Где играли тихие дельфины, Далеко от зелени земли, Нарываясь по ночам на мины, Молча умирают корабли. Суматошливый, большой и хрупкий, Человек не предает мечты,-