Бежит волна за волною… Напрасно по простоте Ты власть свою надо мною На этом ищешь холсте. Волна меня окатила, Меня облепил песок, Меня обожгло
Стихотворения поэта Лиснянская Инна Львовна
Ветер качает деревьев верхи, И на березе ворона Громко, в раскачку слагает стихи: Родина, крона, корона! Царственно кажется ей, что она Так раскачала березу,
Утро сегодня встало не с той ноги — Вот и стучит по коже отечных туч, Вот и заладил дождь, от его нудьги Вышел из
Раз в году, но навещай мою могилку, — Два пиона вставь в литровую бутылку — (У меня от них не будет аллергии — После
Январский денек по-летнему жарок. В саду меня вконец разморило. Фикусы приняли форму арок Над стрижкой ежиком розмарина. Лилов розмарин, изумруден фикус. Но стрижка флоры
Хорошо, что светится экран, Что за рифмой бегает курсор, Как за визой в область южных стран, Где цикад не умолкает хор, Перекрикивая океан. Мой
Где стена крепостная и где глашатая медь? Где озерная отмель и цитруса позолота? Оглянувшись на прошлое, можно окаменеть, Как случилось совсем недавно с женою
В милое Подмосковье Я к тебе, брат, с письмом: Движется воздух в слове И не скудеет в нем. Из данных судьбой условий Помни лишь
Мы выхлопами воздух извели. Караемы пожаром и потопом, В глобальном потеплении земли Мы мыслим врозь, а погибаем скопом. Сбежало в летнем небе молоко И
Книги. — Время теснится на крашеных полках. Никакой мировой паутине его не избыть. А моя одиссея смешна и полна кривотолков И находится вовсе не
На садовой скамейке средь буйного сорняка Дотемна в подкидного режемся дурака. Старосветских помещиков в возрасте перегнав, Что еще могут делать два старые старика В
Как бабочек крылья распахнутые Восточной раскраски Цвели возле Каспия бархатные Анютины глазки. И зори цвели олеандровые Над медью инжира. И все полусонные правды мои
Не зря ли мы друг друга беспокоим Сквозь эту лень и сонь? Да, я — сосуд, не сохранился в коем Божественный огонь. И все
Ты говоришь: живи и веселись, Покуда силы не перевелись. Я говорю: живу я и пою И жизнь и смерть мгновенную твою. Ты говоришь: взгляни
В хвойности тупика День мой — самоарест: Кажется, на века Сумерки этих мест. Сумерек полон рот, Руки, глаза, тетрадь. Бьется сердце вразброд, Стрелку направив
Знай, мой знатный сосед, Помни, бедный собрат, Сохраняется след, Потому что он след, Не кончается сад, Потому что он сад. Нахлебалась огня Я в
И те, кто в пути, И те, кто сидят по домам, Простите меня, простите меня, простите! — Ведь, как ни крути, Мне легче живется,
Что было, то осталось Там, где цветет хурма, Где детство совмещалось Со взрослостью ума. Я знала горя глыбу, И голод, и войну, И пахнущую
Думала: хоть что-то перестроено, Но на деле — все перелицовано, И твое лицо, — ты так устроена — Этою бедою зацеловано. Смехом ее горьким
В уходящую спину смущенно смотрю из окна… Твоя ревность и трогательна и смешна, — Неужели не видишь, что я и стара и страшна, И