Над белоснежною Меккою — гибкой планеты хвост, Дух песков накаленных и острых могучих звезд. Звезды вонзают в душу тысячи звонких жал…. Благоговейный трепет сердце
Стихотворения поэта Андреев Даниил Леонидович
Если б с древней громады Пробудившимся взором Ты окинул тогда окоем — Где черты, по которым Облик стольного града Узнаем? Над золою пожарищ Будто
Мы подружились невозвратными Утрами школьными, когда Над партой с радужными пятнами Текли прозрачные года. Замедлив взор на нашем риторе, Подобном мудрому грачу, Веселый мальчик
Не знаю, живут ли дриады В лесах многоснежной России, Как в миртах и лаврах Эллады Ютились они в старину. Нет, — чужды древним народам
Без герба, без знамени, без свиты, Без заклятых знаков на броне Через топь Народной Афродиты Я летел на ржущем скакуне. Я летел — и
Я в двадцать лет бродил, как умерший. Я созерцал, как воронье Тревожный грай подъемлет в сумерках Во имя гневное твое. Огни пивных за Красной
Повеса, празднослов, мальчишка толстогубый, Как самого себя он смог преобороть? Живой парнасский хмель из чаши муз пригубив, Как слил в гармонию России дух и
Я любил вечерами Слушать с хоров ажурных Исполинского зала В молчаливое дворце Тихий свет абажуров, Россыпь мягких опалов, — И, как в сумрачной раме,
…На берег вышла. Солнце тканью Из света – стан ей облекло; Над грудью влажно расцвело Жасмина сонного дыханье, И – обернулась… В первый раз
Нет, — то не тень раздумий книжных, Не отблеск древности… О, нет! Один и тот же сон недвижный Томит мне душу столько лет. Ансамбль,
Безучастно глаза миллионов скользнут В эти несколько беглых минут По камням верстовым ее скрытых дорог, По забралам стальным этих строк. Ее страшным мирам Не
Грудь колесом, в литой броне медалей. Ты защищал? ты строил? — Погляди ж: Вон — здание на стыке магистралей, Как стегозавр среди овечек —
Власть Твою, всемогущий Судья, Об одном я молил: о любви. Я молил: отринь, умертви — Ночь одну лишь благослови! Я молил, чтобы только раз
Все было торжественно-просто: Чуть с бронзы покров соскользнул, Как вширь, до вокзала и моста, Разлился восторженный гул. День мчится — народ не редеет: Ложится
То было давно. Все шире и шире Протест миллионов гремел в мозгу… С подполий царских, из шахт Сибири, Кандальной дорогою через пургу Он стал
По стали, мрамору и дереву Рукой внимательной скользя, Я проходил — и плоть не верила, Что их глубин постичь нельзя. Я слышал ясно излучения
Заросли багульника и вереска. Мудрый дуб. Спокойная сосна… Без конца, до Новгорода-Северска, Эта непроглядная страна. С севера, с востока, с юга, с запада Хвойный
А сердце еще не сгорело в страданье, Все просит и молит, стыдясь и шепча, Певучих богатств и щедрот мирозданья На этой земле, золотой как
Клубится март. Обои плеснятся, Кишат бесовщиной углы, И, если хочешь видеть лестницу К хозяйке чудищ, лярв и мглы — Принудь двойными заклинаньями Их расступиться,
Когда уснет мой шумный дом И тишь вольется в дортуары, Я дочитаю грузный том О череде грехов и кары… Тогда уснет мой шумный дом.