Стихотворения поэта Эренбург Илья Григорьевич

И дверцы скрежет: выпасть, вынуть. И молит сердце: где рука? И все растут, растут аршины От ваших губ и до платка. Взмахнет еще и

Снова смута, орудий гром, И трепещет смертное сердце. Какая радость, что и мы пройдем, Как день, как облака, как этот дым, вкруг церкви! Полуночь,

На площади пел горбун, Уходили, дивились прохожие: «Тебе поклоняюсь, буйный канун Черного года! Монахи раскрывали горящие рясы, Казали волосатую грудь. Но земля изнывала от

Вере Инбер В тихих прудах печали, Пугая одни камыши, Утром купались Две одиноких души. Но в полдень, когда влага застыла, И тревогой затмились леса,

Когда в веках скудеет звук свирельный, Любовь встает на огненном пути. Ее встревоженное сердце — пчельник, И человеку некуда уйти. К устам припав, высасывают

Крылья выдумав, ушел под землю, Предал сон и погасил глаза. И, подбитая, как будто дремлет Сизо-голубая стрекоза. Света не увидеть Персефоне, Голоса сирены не

Я в тени своей ногами путался. Кошка шла за мной И мяукала. Не ластись, не пой, не ной! Моя ненаглядная — Видит Бог —

Нежное железо — эти скрепы, Даже страсть от них изнемогла. Каждый вздох могильной глиной лепок, Топки шепоты и вязок глаз. Чтоб кружиться карусельным грифом,

Упали окон вековые веки. От суеты земной отрешены, Гуляли церемонные калеки, И на луну глядели горбуны. Старухи, вытянув паучьи спицы, Прохладный саван бережно плели.

Вы приняли меня в изысканной гостиной, В углу дремал очерченный экран. И, в сторону глядя, рукою слишком длинной Вы предложили сесть на шелковый диван.

Так ждать, чтоб даже память вымерла, Чтоб стал непроходимым день, Чтоб умирать при милом имени И догонять чужую тень, Чтоб не довериться и зеркалу,

Когда я был молод, была уж война, Я жизнь свою прожил — и снова война. Я все же запомнил из жизни той громкой Не

Когда в Париже осень злая Меня по улицам несет И злобный дождь, не умолкая, Лицо ослепшее сечет, — Как я грущу по русским зимам,

1 ПЛЮЩИХА Значит, снова мечты о России — Лишь напрасно приснившийся сон; Значит, снова дороги чужие, И по ним я идти обречен! И бродить

Что любовь? Нежнейшая безделка. Мало ль жемчуга и серебра? Милая, я в жизни засиделся, Обо мне справляются ветра. Видя звезд пленительный избыток, Я к

Были липы, люди, купола. Мусор. Битое стекло. Зола. Но смотри — среди разбитых плит Уж младенец выполз и сидит, И сжимает слабая рука Горсть

Так умирать, чтоб бил озноб огни, Чтоб дымом пахли щеки, чтоб курьерский: «Ну, ты, угомонись, уймись, нишкни»,- Прошамкал мамкой ветровому сердцу, Чтоб — без

На ночь глядя выслали дозоры. Горя повидали понтонеры. До утра стучали пулеметы, Над рекой сновали самолеты, С гор, раздроблены, сползали глыбы, Засыпали, проплывая, рыбы,