Когда к портрету только подойдешь, То крикнешь, в пафосе хохол свой теребя, Что более портрет на Шишкина похож, Чем сам оригинал на самого себя.
Стихотворения поэта Минаев Дмитрий Дмитриевич
Ах, неужель ты кинул свет, Хозяин мой седой? Таких людей уж больше нет Под нашею луной. Ты состояние с трудом Всю жизнь свою копил,
Украсился журнальный огород, И новая в нем появилась грядка, Но скукою «порядочной» несет От первого же нумера «Порядка», Хоть даже сам Тургенев очерк дал,
«Чья же пьеса нынче шла?» — «Александрова». — «Была С шиком сыграна, без шика ли?» — «С шиком, с шиком: громко шикали».
В полдневный жар на даче Безбородко С «Беседой Русскою» лежал недвижно я. Был полдень жгуч, струился воздух кротко, Баюкая меня. Лежал один под тенью
В доносах грязных изловчась, Он даже, если злобой дышит, Свою статью прочтет подчас, То на себя донос напишет.
По Невскому бежит собака, За ней Буренин, тих и мил… Городовой, смотри, однако, Чтоб он ее не укусил.
Чтоб утонуть в реке, в нем сердце слишком робко, К тому же, господа, в воде не тонет пробка.
Во поле березынька стояла, Во поле кудрявая стонала: «Некому кудрявой защитити, Не к кому прибегнуть мне к защите; Вновь на каждом листике березы Выступают,
Имея многие таланты, К несчастью, наши интенданты Преподозрительный народ. Иной, заслыша слово «ворон», Решает, что сказали: «вор он!» — И на его, конечно, счет;
(Баллада) 1 Утро позднее. Небо туманное Над столицей как саван висит, И движенье кругом беспрестанное — Шум, и говор, и звон от копыт. Все
Две силы взвесивши на чашечках весов, Союзу их никто не удивился. Что ж! первый дописался до «Бесов», До чертиков другой договорился.
В степи, на кургане склонясь, Спит старый, седой великан; Спит старый, седой великан, И стаями птицы, кружась, Глядят с высоты на курган. В кольчуге,
Он знает, где зимуют раки, Как кошки, видит все во мраке И, чуя носом капитал, Пришел, увидел и украл.
Гоним карающим Зевесом, Двойную смерть он испытал: Явился Писарев Дантесом И вновь поэта расстрелял.
В стихах и в прозе, меньший брат, Мы о судьбе твоей кричали; О, в честь тебе каких тирад Мы в кабинетах не слагали! А
Завидуя когда-то Их счастью бесконечно, Не мог я знать, конечно, Что сгибнут без возврата Они для света оба: Она — под крышей гроба, Оплакана
Ах, где та сторона, Где был нем сатана Века? Где знавал стар и млад Наизусть «Аммалат- Бека»? Где наш ярый прогресс Был для всех
Строго различаем мы с давнишних пор: Маленький воришка или крупный вор. Маленький воришка — пища для сатир, Крупный вор — наверно, где-нибудь кассир; Маленького
Здесь в указатель глядеть не приходится, Можно здесь разом постичь, Что на картинах пред нами находится _Дичь_, господа, только _дичь_!..