Не отворяй, сестра Алена, из всех дверей вот эту дверь. Там сор, там старые патроны, там нету ничего, поверь. Уехал – и она, понятно,
Стихотворения поэта Солнцев Роман Харисович
Примериваюсь я в который раз через ущелье это перепрыгнуть. Стою давно. Весь мой запал погас. Стою как трус. А птичка пронеслась, смеется: что за
Вся страна – магазин: продаются игрушки – синеглазые феи и волки, и хрюшки, продаются архивы, пустые страницы, да и сами веселенькие продавщицы. Продается директор,
Идти сквозь зимние леса и полчаса и три часа, идти, где бредят без конца березники о человеке, как белые библиотеки… Без лошадей, без колеса
– Тебе не кажется? – Не кажется. Послушай… – Ты не слышишь ветер? Деревья стонут, месяц катится, а край небес зазывно светлел. – Там
Как медленно идут письма! Встать над страной и следить, как за полетом пчелы в замедленной киносъемке мимо застывших на грозном ветру лилий… Медленно, как
В детстве мне не снились яхты, в синем море адмирал. А тогда мне снились шахты, где народ мой умирал. Умирал он, это ясно, в
Когда снегурочка растает, останется одна вода, ну щепка вместо губ простая и всяческая ерунда… морковь, бумажная корона… да что мне знание мое? Я подглядел,
Вчера увидел я в газете под фотоснимком в уголке: прощаясь, письма пишут дети. И он стоит. Цветы в руке. Кумир девчонок, школьный гений, с
Здесь летом был закрытый поворот: что за углом – мешала видеть роща с цветами… вдруг там бабушка идет? Или машина мчится во всю мощь?..
Когда мне повстречалась ты, судьба моя была расколота… Я за собою сжег мосты, перед собою сжег мосты – и все равно мне было холодно!
Синицы к нам заглядывают в окна, как мы глядим со спутников на Марс. Я взял им хлеба накрошил немного – поели и опять глядят
Недвижен лес в блестящей паутине, он полон ягод, полон колдовства. Ты вдруг увидел – на одной осине затрепетала вся ее листва. Хоть нету ветра
Было раньше (мания величия?) – глядя оспенно и озаренно, вскинув длань и ничего не слыша, заходили три Наполеона. Гладя плеши, зарево щетины, шли Рамзесы,
За деревней моей различаю в мои вечера дым далеких печей, сладость поздних костров над водою. Дух просохшего сена – его накосили вчера, свежесть мокрой
Мы по зимнику новому едем на три свадьбы к заречным соседям. Снега не было – только мороз. Лед прозрачный за месяц нарос. И под
Оттого что ты палец порезал иль червонец в толпе обронил, не кричи, что уже бесполезно нашу жизнь поднимать из руин. Не ворчи, что в
Под этими прямыми ветрами не вздуть костра, не взвесть курка. Кубическими километрами перемещается пурга. И в вечном сумраке наверченном, чтоб телу слабому помочь, ты,
Ребенок за компьютером играет, он путь в пещерах страшных выбирает, спешит вперед – и это не про нас – имеет девять жизней про запас!
У нас в деревне жил гончар. Все звали Санькой. Был он стар для клички этакой, но что ж – коль ростом мал и телом