«Приобрела я человека от Господа», И первой улыбкой матери На первого в мире первенца Улыбнулась Ева. «Отчего же поникло лицо твое?» — Как жертва
Стихотворения поэта Парнок София Яковлевна
Как музыку, люблю твою печаль, Улыбку, так похожую на слезы, — Вот так звенит надтреснутый хрусталь, Вот так декабрьские благоухают розы.
Как светел сегодня свет! Как живы ручьи живые! Сегодня весна впервые, И миру нисколько лет! И этот росток стебля, Воистину, первороден, Как в творческий
Господи! Я не довольно ль жила? Берег обрывист. Вода тяжела. Стынут свинцовые отсветы. Господи!.. Полночь над городом пробило. Ночь ненастлива. Светлы глаза его добела,
Знаю, кем ты бредишь, милый, И вздыхаешь ты о ком: И тебя я опалила Этим знойным холодком. Не скрывайся, не усердствуй, — Все равно
Ни утоленности, ни жажды В истоме вашей не подстеречь. Ко всем приветны и взор и речь: Соперник мне никто и каждый. Но необещанным отрадам
Каждый вечер я молю Бога, чтобы ты мне снилась: До того я полюбилась, Что уж больше не люблю. Каждый день себя вожу Мимо опустелых
Люблю в романе все пышное и роковое: Адский смех героинь, напоенный ядом клинок… А наша повесть о том, что всегда нас — двое, Что,
Разве мыслимо рысь приручить, Что, как кошка, ластишься ты? Как сумела улыбка смягчить Роковые твои черты! Так актрисе б играть баловниц: Не глядит и
Как милый голос, оклик птичий Тебя призывно горячит, Своих, особых, полн отличий. Как милый голос, оклик птичий, — И в сотне звуков свист добычи
Какой-то еле уловимый признак, Как после обморока мятый холодок, — И вот уже, прозрачная, как призрак, Ты вновь переступаешь мой порог. И сквозь тебя,
Прямо в губы я тебе шепчу — газэлы, Я дыханьем перелить в тебя хочу — газэлы. Ах, созвучны одержимости моей — газэлы! Ты смотри
Одна лишь мне осталась услада, — Пой мне, дай мне наслушаться всласть! Хриплый голос у тебя. Так и надо: Не воркует голубкою страсть. И
На исходе день невзрачный, Наконец, пришел конец… Мой холодный, мой прозрачный, Стих мой, лед-ясенец! Никому не завещаю Я ненужное добро. Для себя лишь засвечаю
Она поет: «Аллаверды, Аллаверды — Господь с тобою», — И вздрогнул он, привычный к бою, Пришлец из буйной Кабарды. Рука и взгляд его тверды,
И распахнулся занавес, И я смотрю, смотрю На первый снег, на заново Расцветшую зарю, На розовое облако, На голубую тень, На этот, в новом
И вот расстались у ворот… Пусть будет как завещано, — Сегодня птица гнезд не вьет И девка косу не плетет: Сегодня Благовещенье. Сегодня грешникам
Ты была в беспамятстве природы, В дни, когда катил сплошные воды Океан. Бог еще не создал мир наш слезный, Но рыдал уже во тьме
В душе, как в потухшем кратере, Проснулась струя огневая,- Снова молюсь Божьей Матери, К благости женской взывая: Накрой, сбереги дитя мое, Взлелей под спасительной
В крови и в рифмах недостача. Уж мы не фыркаем, не скачем, Не ржем и глазом не косим, — Мы примирились с миром сим.